– Вы будете вытирать бокалы или нет? – сердито спросила Кейти.
Эта миловидная женщина, обычно веселая и расторопная, заметно устала.
– Буду, но только с перерывами, – ответил я.
Ее минутное раздражение тут же прошло.
– Так кончайте свой перерыв и принимайтесь за дело, а то я не успею сходить на вокзал до отправления.
– Ладно, – сказал я и старательно вытер несколько бокалов.
Кейти хихикнула:
– И долго вы будете продолжать эту комедию?
– Наверное, до самого конца. – А когда ваш эпизод?
– А, в этом-то и загвоздка, – сказал я. – В самой последней сцене.
Так что придется мне вытирать посуду до самого Ванкувера.
– Так вы и есть убийца? – спросила она подсмеиваясь.
– Безусловно, нет.
– В прошлый раз, когда актер выдавал себя за официанта, он и оказался убийцей.
– Убийца, – сказал я, – это тот пассажир, которому вы приносите самые лучшие порции. Одинокий мужчина приятной наружности, который со всеми так любезен.
Она широко раскрыла глаза:
– Он же владелец!
– Он актер. И смотрите, не выдайте его.
– Конечно, нет. – Но у нее на лице появилось мечтательное выражение, словно я сообщил ей какую-то хорошую новость. Мне не хотелось ее разочаровывать, объяснив, что ни у нее, ни у какой другой девушки нет ни малейших шансов завоевать сердце великолепного Джайлза, – скоро она убедится в этом сама.
Покончив наконец с уборкой, Кейти улизнула, чтобы предаться радостям жизни на вокзале, а я вместо нее помог Эмилю и Оливеру запереть в шкафы наше имущество: когда все высадятся в Лейк-Луиз, поезд опять простоит два дня на боковом пути, темный и холодный, до тех пор, пока не настанет время отправиться в последний перегон – к Тихому океану.
В Калгари лишь часть пассажиров решила, так сказать, высадиться на берег, да и те, кто ходил на вокзал, вскоре стали возвращаться. Среди них были и супруги Янг. Филмер не показывался, и тот костлявый человек тоже.
Ресторан снова наполовину заполнился людьми, которым больше нравилось сидеть здесь, и от них я услышал, что вагон с лошадьми без всяких происшествий отцепили от поезда, и наш локомотив куда-то его повез, так что теперь мы на время остались без тяги.
Из их разговоров я узнал, что поезд, стоящий через три пути от нашего, и есть "Канадец", который прибыл по графику – через тридцать пять минут после нас. Его пассажиры, как и наши, разминались, прохаживаясь по перрону.
Похоже было, что теперь все считают "Канадец" уже не врагом, а другом, нашим двойником и спутником. Пассажиры обоих поездов болтали друг с другом и обменивались впечатлениями. Главные кондукторы стояли рядом и о чем-то беседовали.
Поезд тряхнуло – это вернулся и был прицеплен наш тепловоз. Вскоре мы были уже в пути, и пассажиры толпой хлынули на застекленный второй этаж салон-вагона, чтобы наслаждаться зрелищем гор.
Среди тех, кто прошел туда через вагон-ресторан, к некоторому моему удивлению, оказался и Филмер, а сразу за ним шла Нелл, которая из-за его плеча увидела меня и сказала:
– Джордж Берли просил кое-что вам передать.
– Прошу прощения, мисс, – прервал ее я и отступил подальше в промежуток между столиками, чтобы пропустить Филмера. – Сейчас к вам подойду.
– Что-что?
Она была немного озадачена, но остановилась и тоже отступила в сторону, чтобы пропустить тех, кто шел позади нее. Филмер прошел мимо, не останавливаясь и не обратив никакого внимания ни на меня, ни на Нелл, и, когда его спина была уже далеко и он не мог нас слышать, я вопросительно повернулся к Нелл.
– Случилась какая-то путаница, – сказала она, стоя напротив меня, по другую сторону столика. – Кажется, когда Берли вернулся с вокзала к себе в купе, у него звонил телефон – какая-то женщина хотела поговорить с неким мистером Келси. Джордж Берли просмотрел свои списки и сказал, что в поезде нет никакого мистера Келси. Тогда эта неизвестная попросила его передать то, что она скажет, мне, что он и сделал.
Это наверняка была миссис Бодлер, подумал я: больше никто номера телефона Берли не знает. Самого Билла никак не могли принять за женщину. Неужели его секретарша?.. Боже упаси.
– И что нужно было передать? – спросил я.
– Я не уверена, что мы с Джорджем ничего не перепутали. – Она нахмурилась. – В этом нет никакого смысла, но... Вот: ноль-сорок девять. Это и нужно было передать – ноль-сорок девять, и все. – Она посмотрела на меня. Но вас, по-моему, это здорово обрадовало.
Однако в то же время мне было не по себе при мысли о том, что еще немного – и это услышал бы Филмер.
– Да... Вот что, – сказал я. – Пожалуйста, никому про это не говорите и сами забудьте, если можете.
– Не смогу.
Я лихорадочно пытался придумать какое-нибудь, пусть не правдоподобное, но хотя бы осмысленное объяснение.
– Речь идет о границе между Канадой и Штатами, – сказал я. – Она проходит по сорок девятой параллели.
– А, ну да. – Похоже, это ее не очень убедило, но она решила не углубляться в подробности.
– Сегодня вечером, – сказал я, – кто-то доставит в "Шато" письмо, адресованное вам. В нем будет фотография. Это для меня, от Билла Бодлера.
Постарайтесь сделать так, чтобы я его получил, ладно?
– Хорошо. – Она заглянула в свою папку. – Я вообще-то хотела поговорить с вами о том, где вас разместить. – Мимо нас прошли несколько пассажиров, и она подождала, пока они скроются. – Поездная бригада остановится в служебном флигеле "Шато", а актеры – в самом отеле. Что вы предпочитаете? Я должна составить список.
– Наши пассажиры тоже остановятся в отеле?
– Наши – да, но не болельщики. Они все сходят в Банфе. Это городок не доезжая Лейк-Луиз. А все владельцы будут жить в "Шато". И я тоже. Что вы предпочитаете?