– Жить с вами, – ответил я.
– А серьезно?
Я немного подумал:
– А нет еще какого-нибудь места?
– Там есть что-то вроде поселка при станции, километрах в полутора от самого "Шато", но это всего несколько лавок, и в такое время года они уже закрываются на зиму. В горах много чего уже закрыто. – Она помолчала. "Шато" стоит отдельно, на берегу озера. Там очень красиво.
– Большой этот отель? – спросил я.
– Огромный.
– Ладно. Рискну остановиться там.
– А чем вы рискуете?
– Тем, что меня разоблачат. Сорвут с меня жилет.
– Но ведь там вам не нужно будет ходить в жилете, – заверила она меня.
– Нет, не нужно будет... Это образное выражение.
Она приготовила папку и ручку.
– Томми Титмус, – сказал я.
Она усмехнулась.
– Т.Титмус, – повторила она, записывая. – Правильно?
– Прекрасно.
– Кто же вы такой на самом деле?
– Потерпите – со временем узнаете.
Она сердито взглянула на меня, но ничего не сказала, потому что кто-то из пассажиров подошел к ней с какими-то вопросами, и я отправился вперед, в салон-вагон, чтобы посмотреть, насколько прочно засел там Джулиус Аполлон. По дороге я размышлял, чем грозит мне попытка залезть в его портфель и не лучше ли неукоснительно выполнить приказ – не подвергаться риску попасть под арест. Если бы генерал не надеялся, что я загляну в портфель, он не стал бы сообщать мне номер. Но если я полезу в портфель и меня за этим застанут, вся операция провалится. Однако Филмера нигде не было видно.
Стоя на верхней ступеньке лестницы, я снова оглядел ряды затылков под застекленной полукруглой крышей. Но густого черного, аккуратно приглаженного ежика с легкой проседью среди них не оказалось. Были лысые, светловолосые, растрепанные и причесанные, но Филмера не было.
Не было его ни в салоне внизу, ни в баре, где, как обычно, засели игроки в покер, не обращая внимания на пейзажи. Остался только вагон Лорриморов... Наверное, он там, с Мерсером, Бемби и Шериданом. Занте сидела с Розой и Китом Янг, глядя, как все ближе подступают к нам далекие белые пики под безоблачным небом.
Я нерешительно пошел назад, к купе Филмера, размышляя о том, почему мне так не хочется туда входить – из разумной осторожности или же просто из страха, и подозревая, что второе ближе к истине.
Но мне все равно придется туда войти, подумал я, потому что иначе я буду без конца жалеть, что этого не сделал. Двойка с минусом, навсегда вписанная в дневник. Еще выходя из ресторана и направляясь по коридору мимо кухни, я уже чувствовал, что задыхаюсь, что у меня лихорадочно бьется сердце, и это никак не вселяло уверенности. С пересохшим горлом я миновал холодную переходную площадку между вагонами, открыв дверь и снова закрыв ее за собой, – каждый шаг все больше приближал минуту, когда я переступлю грань, чреватую опасностью.
Купе Филмера было первым в спальном вагоне, который шел сразу за кухней. Я с огромной неохотой повернул за угол, вступил в коридор и только собирался взяться за ручку двери, когда проводник спального вагона, в точности в такой же форменной одежде, как и моя, вышел из своего купе на другом конце вагона, увидел меня, помахал рукой и направился в мою сторону.
С трусливым чувством облегчения я медленно пошел ему навстречу. "Привет!" – сказал он и спросил, как дела.
Это был тот самый, уже знакомый мне проводник, который рассказал мне, что Филмер завтракал у себя один, и показал, как складывать и раскладывать кресла и койки. На его попечении, кроме вагона, где мы находились, были еще три купе в салон-вагоне, в том числе и купе Даффодил. До вечера оставалось еще много времени, делать ему было нечего и хотелось поболтать, так что отделаться от него, чтобы заняться своим постыдным делом, я никак не мог.
Он принялся рассказывать про Даффодил и про то, какой беспорядок она оставила после себя в купе.
– Беспорядок?
– Если хотите знать, – сказал он, кивнув, – у нее в чемодане была бутылка водки... Осколки по всему купе. От водочной бутылки. И зеркало над умывальником – вдребезги. Повсюду битое стекло. Я думаю, она запустила бутылкой в зеркало – разбила и то и другое.
– Вот была вам морока все это убирать, – сказал я.
Он удивленно посмотрел на меня:
– Ничего я не убирал. Там все, как было. Пусть Джордж посмотрит. – Он пожал плечами. – Не знаю, может быть, компания предъявит ей счет. Я не удивлюсь.
Он посмотрел через мое плечо на кого-то, кто входил в вагон из ресторана, и сказал:
– Добрый день, сэр.
Ответа не было. Я обернулся и увидел спину Филмера, который входил в свое купе.
Господи боже, подумал я в ужасе. В эту минуту я был бы как раз там, с раскрытым портфелем в руках, и читал бы его бумаги. Мне стало нехорошо.
Я скорее почувствовал, чем увидел, что Филмер снова вышел из купе и направился к нам.
– Могу я чем-нибудь вам помочь, сэр? – спросил проводник, шагнув мимо меня в его сторону.
– Да. Что нам делать со своими вещами в Лейк-Луиз?
– Предоставьте это мне, сэр. Мы соберем все чемоданы и отвезем их в "Шато". Вещи будут доставлены в ваш номер в "Шато", сэр.
– Хорошо, – сказал Филмер и снова удалился в свое логово, закрыв за собой дверь. Если не считать мельком брошенного взгляда, который пришелся примерно на уровне моей поясницы, то он на меня вообще не смотрел.
– То же самое мы проделали с вещами в Виннипеге, – покорно сказал проводник. – Они могли бы уже привыкнуть.
– Может быть, к Ванкуверу привыкнут.
– Ну да.
Через некоторое время я расстался с ним, пошел к себе в купе, сел, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и возблагодарил за свое спасение всех ангелов-хранителей на небесах, и особенно – ангела в желтом жилете проводника спального вагона.