Сэл же тоже не стал устраиваться поудобнее и просто смотрел в окно.
— А есть риск что на нас ещё нападут? — тихо спросил Тим у некроманта.
— Не беспокойтесь, вероятно, нет. На этом отрезке дороги нападать глупо, так сказал кучер. Дорога прямая как стрела и наезженная, лошади оторвутся, а баррикаду будет видно издалека, её просто объедут. Попробуйте отдохнуть. Порой даже посидеть с закрытыми глазами бывает полезно.
Молодой предприниматель согласно кивнул и послушно закрыл глаза. Не прошло и получаса, как он как-то сам собой сполз по сидению до удобной позы и задремал.
Тиму и в эту ночь, в этот зыбкий сон, тоже были сновидения, которых он, надо признаться, ждал с нетерпением.
В этот раз Тим оказался в длинном коридоре, судя по шикарному интерьеру, дорогущего отеля. По пушистому кремовому ковру мимо него прошли двое — высокий стройный мужчина лет сорока с тщательно уложенными рыжими волосами в дорогом костюме-тройке чуть впереди едва ли не семенил портье или кто-то из руководства, мужчина был одет в красивую униформу и трясся, как осиновый лист на ветру.
— Ваше сиятельство, я хочу заверить, как только молодые господа к нам поступили, мы предоставили им самые лучшие номера, спросили обо всем необходимом, не сомневайтесь, но… была путаница, мы разместили их согласно правилам приличий, не сомневайтесь, но уже через полчаса все наши молодые гости расселились по своему усмотрению, а на наши просьбы соблюдать нормы морали просто огрызались или молчали, это в лучшему случае!
— Я так и не понял, чего вы от меня хотите. В каком уже номере моя дочь?!
— В триста седьмом, ещё пара метров, просто… Ваше сиятельство, я не хочу… Я хочу упредить ваш гнев, я, правда…
Его сиятельство не дослушал: поравнявшись с триста седьмым номером, он резко распахнул дверь и шагнул внутрь.
Тим и портье последовали за ним.
Такой роскоши Тим ещё не видел, хоть и не разбирался особо в породах дерева, видах облицовочного камня и не смог бы определить, чей кисти картины на стенах, но однозначно всё в убранстве комнаты было очень дорогим.
Шикарные апартаменты включали в себя три алькова, сейчас скрытые за магическими занавесями, если судить о редких искрах на темной ткани. Постояльцы же сидели в центре комнаты за деревянным круглым столом и настороженно смотрели на вошедших.
Судя по всему, с момента падения Бранъярна прошло всего ничего времени, может часа полтора, потому как ни Сэл, ни Лиша, и ни Лана не привели себя в порядок, лишь умыли лица и руки. Облики же троицы оставляли желать лучшего. Все трое были окутаны голубым целительским свечением, если на них и были мелкие внешние повреждения, заклинание уже их убрало. Более серьезные повреждения были, так сказать, налицо. И на лице. На голове Ланы, частично скрывая под собой короткие светлые волосы, красовалась белая повязка, рука от кисти до локтя была плотно обмотана чем-то белым, и сияние в руке было куда ярче. Одежда молодых людей, мягко говоря, была потрепана. Только Лишино платье сиреневого цвета было как новое, что дико смотрелось при растрёпанной причёске и отсутствии туфель. Остальные двое выглядели ужасно. Некогда белоснежная рубашка Сэла сейчас была грязно-серой, в копоти и пыли, на рукавах и воротнике виднелись какие-то коричневые пятна. На коленях лохматились дыры, да и вообще множество порезов и затяжек говорило о том, что молодого некроманта неплохо так поваляло по земле. Лана выглядела ещё хуже. В дополнение к общей потрепанности, правый рукав на её платье отсутствовал, видимо, его порвали при осмотре раны. Пышный фатин, виднеющийся по моде того времени из-под красной юбки по колено, местами словно оплавился, части подола просто не было.
И вот эта троица сейчас безучастно взирала на своих гостей.
Его сиятельство, если судить по обращению — граф или маркиз, молча подошёл к Лише и, порывисто её подняв на ноги, крепко обнял.
Ну да, родовое сходство било в глаза. Когда он, наконец, отпустил дочь, к удивлению Тима, мужчина невозмутимо повернулся к Сэлу и повторил свои действия. Молодой человек никак не высказал недовольства, скорее остался безучастным.
Потом Его сиятельство перевел взгляд на Лишу, вопросительно кивнув на девушку-мага, и жрица бесцветным голосом произнесла:
— Это Лана Корвет, дочь профессоров Корвет. Её триада тоже погибла.
Отец Лиши вмиг оказался у кресла мага, не спрашивая разрешения, поднял её на ноги и обнял так крепко, что Тим даже испугался за здоровье девушки.
Портье едва не ахнул от возмущения такому нарушению приличий, но Лана вместо негодования… разревелась, утыкаясь мужчине носом в грудь и сотрясаясь в рыданиях. А тот просто стоял, крепко прижимая к себе недавнего ребенка, и молча гладил по спутанным волосам.