— Но здание старое, века четыре точно уже стоит, да? — прищурился Кирио. — Хотя, нет, пять. Если судить по отсутствию мансардных окон. Не жалко будет перестраивать?
— Мне оно никогда не нравилось, — заявила леди Ханна. — Внутри ещё ничего, а снаружи похоже на торт. Кремовый, со взбитыми сливками и безе. Ненавижу такие. Одна беда, изменение фасада будет стоит больших денег, не хочется тратить их впустую. Я слишком практична, поэтому и не решалась поднять вопрос о реконструкции. Но теперь я уже не буду супругой главы клана и могу не думать о таких вещах. Могу вообще насовсем переехать в город.
— А мы далеко от столицы? — полюбопытствовал Тим.
— Да нет, почти на окраине. На экипаже полчаса до границы города. Только не столицы. Точнее, не той столицы, — хитро улыбнулась леди Ханна.
— Мы под Сантирой? — поднял бровь Кирио. — До Катаклизма столицей Санкии была Сантира, резиденции магических кланов строились вокруг неё, а после переноса столицы клан не стал переезжать?
— Ты мне определённо нравишься, — леди Ханна остановилась и доверительно хлопнула Кирио по плечу. — Меня всегда привлекали в мужчинах ум и сметливость. Эх, была бы я моложе… Ты бы от меня не сбежал. Да и не захотел бы…
Вдовица с сожалением вздохнула и поплыла к лестнице.
Леди Квилла, поравнявшись с остолбеневшим Кирио и улыбаясь лишь краешком губ, заметила:
— Действительно, жаль. Леди Ханна была признанной красавицей. И наверняка бы вам понравилась. Лет восемьдесят назад.
— Мне, конечно, такое внимание льстит, но…
— Она шутит, — уже открыто улыбнулась мать Сэла, — леди Ханна — очень добрый и весёлый человек, но она несчастна в этом доме и по воле судьбы редко его покидает. Поэтому и радуется каждой возможности разбавить вездесущую скуку. Прошу вас понять это.
Трое молодых людей поспешно кивнули и последовали за магичками.
Особняк при ближайшем рассмотрении произвёл на Тима удручающее впечатление. Да, он был удивительно похож на торт, при этом заведомо невкусный. Здание походило на музей, или департамент, или корпус университета, но никак не жилое помещение. Конечно, газоны были подстрижены идеально, клумбы разбиты шикарные и само здание едва ли не блестело, но жить в таком месте Тим точно бы не хотел. Да тут, наверное, пока из спальни на завтрак идёшь, есть расхочешь. И в халате по коридорам не походишь. И домашних с рупором искать надо…
Леди Ханна молча ждала всех на крыльце, опираясь на мраморные перила. Скомандовав «На кухню!», женщина резво направилась в дом.
Внутри всё в меблировке и интерьере прямо-таки дышало чинностью и величием. И это ещё больше добавило сходства с музеем. Совершенно не душевно, абсолютно мёртво. Как и должно быть в главной резиденции некромантов?
Тим даже подобрался, боясь неловким движением задеть хоть что-то и потревожить: вазоны, портьеры, картины в массивных рамах, напольные канделябры, кресла и кушетки, слишком дорогие и холодные.
Столовая была также вычурной и явно непригодной для тихих домашних посиделок: огромный застеленный белоснежной скатертью стол тянулся из конца в конец всего зала. Вазоны со свежесрезанными цветами украшали его вместе со сверкающими чистотой столовыми приборами: фарфор и серебро, всё по высшему разряду.
— Нам сюда! — леди Ханна открыла неприметную дверь в стене и шмыгнула в комнату, которая оказалась кухней. Тёплой, уютной, пахнущей выпечкой и молоком. Перед плитами, столешницами и холодильными шкафами у стены стоял большой стол, накрытый чуть менее белоснежной скатертью, но это совсем не портило его вида.
— Моя леди! — громыхнуло с другого конца кухни. — А вы тут чего забыли?! Завтрак будет через полчаса в столовой.
На них, пробираясь между столами, где трудились повара, даже не заметившие гостей, целеустремлённо надвигался картинный повар: круглый, толстый, в белом колпаке и с ножом для разделки мяса в руке.
— Мих, дорогой, позволь нам позавтракать здесь, — молитвенно сложив руки, улыбнулась леди Ханна. — Эти дети — товарищи моего старшего внука, мы выдернули их из путешествия, ребята устали и хотят есть. А в столовой я есть не люблю, ты же знаешь. Из-за этих грымз я не могу вдоволь покушать твоих пончиков. Ну, пожалуйста, Мих!
Или повар с рождения был жалостливым человеком, или такие просьбы поступали регулярно, но разрешение своё он дал, рассадив всех за большим столом и собственноручно поставив на него «завтрак». Предполагалось, что это сильно урезанная версия, о чём повар очень сожалел и просил простить едва ли не слёзно, но Тиму и этого было более чем достаточно. На стол были выставлены различные напитки, включая молоко трёх животных, соки четырёх видов, чай и кофе пяти сортов; яйца варёные, жареные и сырые, выпечка (вафли, пресловутые пончики, пирожки), закуски, хлебцы, отдельным огромным блюдом красовались гренки, мясо представляли бекон, нарезка из колбас и прожаренные колбаски, хлеб и масло, а также разноцветный конфитюр собственного производства притулились сбоку.