Разомлевший от благодарностей «детей» и расцелованный в обе щеки леди Ханной, Мих отправился следить за порядком на кухне, а гости приступили к завтраку.
Леди Ханна скромно призналась, что для неё этот завтрак не первый, и ограничилась лишь пончиками и кувшином с козьим молоком.
Когда первый голод был утолён, и Кирио высокопарным слогом выразил своё восхищение поварам сего дома, специалист по охранным системам решил, видимо, воспользоваться расположением к себе хозяйки и спросил:
— Мне всегда было интересно, но не доводилось возможности узнать: почему к магичкам не обращаются «мэтресса», это же вроде как правильнее?
— Чисто технически, да, но женщины-маги не любят это слово и предпочитают обращение «леди», оно нейтрально, — спокойно ответила леди Ханна.
— Но почему?
— Из-за давней истории, связанной с Катаклизмом. Да-да, не удивляйтесь. До Катаклизма женщины не особо шли в маги. Это не возбранялось, но чтобы добиться признания от коллег-мужчин на стезе практической магии, а не теории, травничества или ворожбы, надо было очень постараться. И почти никто этого не делал. А таких магов за мэтров не считали. В то время магия не была чем-то особым. Каждый пятый мог стать магом, достаточно было терпения и денег на обучение. И призвания в определённых направлениях. В каждой семье по сути был свой маг, в каждой захудалой деревне был свой погодник, целитель и боевик. Магия пропитывала быт людей, использовалась в таких областях, что мы и представить не можем. Моя бабушка родилась до Катаклизма, она рассказывала, как её мать утром готовила яичницу при помощи телекинеза, бельё сушили, левитируя его в воздухе, а не на верёвках меж столбов. Люди не цеплялись за свои умения, маги не стремились передать знания и навыки потомству, считая, что если сын или внук захочет, он всегда может выучиться, а кто-то просто не оставлял после себя детей. И когда случился Катаклизм, магию сохранил хорошо, если каждый тысячный. И лишь они смогли породить новых магов. Но без магии привычная жизнь людей застопорилась, началась паника. Люди привыкли ко вроде бы элементарным вещам, которые внезапно пропали из их жизни. Бабушка рассказывала, это было дико. И ужасно.
Тиму вдруг вспомнилось, как пару лет назад в городе произошёл транспортный коллапс: вышли из строя почти все экипажи общественного транспорта из-за каких-то магнитных бурь, и возить людей по городу стало некому. На улицах началось столпотворение, жители не могли добраться на работу и учёбу и обратно, наёмные экипажи не справлялись, да и денег не у всех хватало. Город просто парализовало. А если бы сейчас резко пропало электричество? Страшно представить, как было тогда, четыре сотни лет назад, если в столице — городе-миллионнике из двухсот тысяч магов резко осталась всего тысяча.
Все явно думали о том же, а леди Ханна продолжила со скорбной улыбкой:
— Со временем скачок технологий облегчил и в чём-то даже улучшил нашу жизнь, но тогда люди хватались за всех магов, что остались. А их осталось не много. И пришлось привлекать магичек. У большинства не было практики, они нахватались верхами от отцов и мужей, но как они могли толком помочь? Но старались. Кто-то искренне хотел помочь, кто-то пыжился через силу, но результат был одинаков… И слово «мэтресса» стало нарицательным. Магичка-неумёха, которая творит магию так, что проблем потом больше, чем пользы. Не стану лгать, и сейчас есть подобное, есть девицы, которым праздная жизнь нравится больше занятий магией, но с этим сейчас можно справиться, а тогда… Нужны были все. И с тех пор нам приятнее старое обращение, никто не хочет быть «мэтрессой».
— Благодарю за рассказ. Вы многое объяснили. А вы не знаете, в мире ещё остались маги, заставшие Катаклизм?
— М-м-м, вероятно… Да, если брать в расчёт детей. Маги могут жить долго, это понятно, но редко кто живёт больше трёх сотен лет. Моей бабушке было пятнадцать на момент Катаклизма, и она умерла в возрасте двухсот шестидесяти семи лет. При этом она не особо следила за здоровьем и не желала пить эликсиры. Но если очень постараться, то можно дотянуть и до четырёх сотен. Есть способы. Кстати, я как раз охотилась за одним таким, когда встретила Клауса, — оживилась леди Ханна, посмотрев на Тима. — Но мы не нашли его. Точнее, не совсем его. Та чёртова шкатулка нас чуть не убила. Если бы Клаус не выставил свой знаменитый защитный барьер, я бы с вами не говорила.