— Памятуя историю моей матери, уж лучше тогда вообще не рожать, — бросила Лиша.
— Я посмотрю на тебя, когда родишь, — не глядя на подругу, проворчала Лана, — и не такое вычудишь.
— Мне, чтоб спокойно рожать, в лепешку расшибиться надо, и не по моей вине, смею напомнить. Как будто мне это позволительно!
— Это какие-то жреческие запреты? — оживился Кирио с другого конца стола, отвлекаясь от чтения.
— Нет, это, мать её, общественная мораль! — распалилась Лиша. — Высшему свету до меня дела нет, но ровно до того момента, как я не залечу! Я как бы из аристократии, а там всё с формальностями строго.
— А что такого страшного сделала ваша мать? — спросил Тим.
— Ничего хорошего в каком-то смысле. У нас все женщины в роду какие-то… странные, если так подумать. Что бабушка, которая сломалась под своим чувством вины, что мать, которая додумалась попросить богиню… Мои младшие брат и сестра попали в аварию. Калия стоит в гористой местности, там много опасных дорог. Их экипаж сорвался и… Их доставили в больницу разве что не по частям. И шансов на выздоровление не было. Тогда мать попросила богиню о помощи. В обход всех правил. Мы так можем, но цена даже для нас высока. В обмен на их жизни богиня взяла её жизнь. Но одного человека, даже матери, не хватит на двоих. Они выжили и излечились. Пусть сестра ослепла, а брат не может ходить. Мне было шестнадцать лет, когда она умерла. Это было её решение. Отец с тех пор больше не женился, дед совсем остервенел, бабушка стала ещё незаметнее. А дети с тех пор без матери. В Калии. Без её любви и защиты, на попечении старого маразматика. Последний раз я видела их лет восемь назад, когда отец настоял, чтоб я съездила в Калию, думал, мне это как-то поможет примириться с утратами, но… — Лиша прикрыла глаза рукой, замолчала, а потом устало прошептала, — как же я их всех ненавижу. Бесполезная, никчемная, никому не нужная жизнь… У меня было две отличные возможности умереть, почему я не сдохла тогда?
— Тебя спасли твои Анам Кара, как и должно быть, — прорычала Лана, с хрустом сминая страницу фолианта, — сначала один, потом второй, так что цени их жертвы, чертова жрица! Как будто ты сама не поступила бы так же на их месте! Мне вот судьба шанса не дала, но я бы отдала свою жизнь в обмен на них! Я… я даже не знаю до сих пор, как они умерли! Мне не показали их тела, даже этого меня лишили. У тебя хотя бы один остался, а у меня ни одной!
— Анам Кара — это ведь член триады Бранъярна? — уточнил Тим, старательно отводя глаза, чтоб не захлебнуться в чужих эмоциях.
— Анам Кара — это «друг души», — немного успокоившись, пояснила Лиша. — Формально, да, это члены триады по отношению друг к другу. Но это не просто напарники, сокомандники и за десять лет обучения и совместного проживания неминуемо друзья.
— Вы говорили, что триады — это боевые единицы…
— Чтоб триада была эффективной боевой единицей, необходимо сделать её членов едва ли не одним целым, организмом, способным мыслить в едином порыве, сочетая навыки и таланты… Я не знаю, как именно подбирали детей в триады, с учетом гороскопов и психологических портретов, но на посвящении мы все проходили через Обряд Деления Душ, так это называлось. Три души на три тела. В равных пропорциях. И после него мы притирались друг к другу, могли ссориться, не признавать друг друга, но рано или поздно мы понимали, что никто и никогда не поймет тебя лучше, чем эти двое… Потерять свою триаду — это значит потерять две трети своей души. И многие из тех наших, кто выжил, очень хотели бы оказаться под руинами башни. Потому что это легче, чем жить с дырой в груди…
-18-
Тим ложился спать в смешанных чувствах. В частности, с осознанием одной важной вещи: за весь день они толком не продвинулись в вопросе решения его «проблемы». Да, книги, которые, теоретически могли бы помочь, Лана определила, но понять их тоже способна была лишь она. А читая и одновременно переводя на понятный всем язык, времени магичка потратит столько, что и думать страшно. Самый логичный вариант предложил Кирио, но Лана его сразу же послала, заявив, что получать дополнительную специализацию она не намерена, а изучение ею имеющегося материала с последующим обучением ему Тима именно это, по сути, и предполагало. Лиша тогда предложила пройтись по родне Сэла, чтоб узнать, не затесалась ли среди многочисленного женского коллектива эмпатка, но эту идею тоже отмели. Поскольку уже к обеду опытным путем было выяснено, что без явных проблем Тим может находиться в компании, самое большее, пяти человек, даже Лане пришлось признать, что делать что-то надо, и она согласилась просмотреть книги одна. В тот момент благодарность Тима (который после встречи всех знакомых за обедом взвыл в голос от головной боли и в порыве убежать опрокинул стул и супницу на себя) не знала границ, настолько, что она снесла все барьеры воспитания и общественной морали. После Тим, смущаясь, готов был провалиться под землю от собственной выходки. Он никогда бы и не подумал, что сможет позволить себе без разрешения просто прикоснуться к малознакомой девушке, не то что обнимать её и целовать в холодные щёки, пусть и в душевном порыве. Сама Лана отреагировала с пониманием, но Тим, считывая эмоции, заметил то, что смутило его ещё сильнее — его реакция девушке даже понравилась.