— Посмотрим по обстоятельствам. Если сочтёт нужным, будет. Завтра согласуем наши действия.
Включайся, не включайся, — думала я, входя в лифт, — боязно, но это, кажется, последний шанс узнать что-то о Лёле. Господи, пусть с ней будет всё в порядке! Включив свет в холле, я прошла в комнату и потянулась за телефонной трубкой, но вдруг сзади меня что-то прошелестело, и от сильного удара по голове я потеряла сознание.
***
Анатолий накинул капюшон на голову и вышел из подъезда.
— Как же они мне все надоели! Что ей делать в чужой квартире? Сидела бы в своём Ростове, так нет, всё что-то вынюхивает. Паспорт Лёлькин забрала. Ушла, зачем вернулась? Вот и получила по голове. Где же этот участковый?
Анатолий вошёл в сквер недалеко от дома Лионеллы и подошёл к полному усатому мужчине в милицейской форме.
— Ну что, Толик, принёс? — усач, приветствуя, протянул ему руку.
— Да, держи, вот паспорт. Постарайся всё провернуть как можно быстрее. У меня время поджимает. Я уже должен быть в Киеве.
— Я не Бог, я только участковый. Главное, покупатель на квартиру есть. Не суетись. Надо всё сделать по уму. А то ты с деньгами рванёшь за кордон, а случись что, спрос с меня? Всё, разбегаемся, нам светиться вместе не к чему.
— Да, тут дело такое, — Анатолий замялся, — ты мог бы узнать, есть ли сейчас кто в квартире?
— Не понял?
— Чего ты не понял? Сестра её там ошивалась. Я пришёл за паспортом жены, и вдруг она заходит. Я что, светиться должен был? Пришлось слегка её по голове пригладить. Проверить надо, жива она там или нет?
— Мы так не договаривались.
— Держи, теперь договорились? — Анатолий протянул майору несколько купюр.
— Я, конечно, проверю, но если там труп, то…
— Понял, понял, давай! Пока, я позвоню.
Попрощавшись с участковым, Анатолий направился в сторону метро «Войковская» к телефонному переговорному пункту.
Чтобы попасть в душную кабинку для переговоров с остатками запаха пота, оставленного полным с отдышкой мужчиной, пришлось отстоять почти двухчасовую очередь. Наконец Анатолий дождался, когда голос телефонистки пригласит и его.
— Киев на проводе! Пройдите в седьмую кабинку!
— Пан Петер, когда вы собираетесь назад в Чехословакию? Наш договор в силе? Нет, нет, недостающую сумму я вам привезу, как обещал. Я могу быть уверен в том, что мой залог за гостиницу не пропадёт? Да, мои документы на выезд почти готовы. Остальную сумму я вам передам наличными в Киеве, как договаривались. Всё хорошо, до встречи.
Из переговорного пункта Анатолий вышел в приподнятом настроении.
— Не всё так плохо. Теперь осталось только ждать. Как же Лёлька подвела меня и с квартирой, и с валютой, привезённой её сестрой. Но, может, удастся этому усачу провернуть сделку с фальшивыми документами. Пару раз прокрутят квартиру, потом концы в воду. Но это уже их будет дело. Мне хотя бы полцены получить за неё. Всё, перекантуюсь пока у Маринки на даче. Ничего, скоро стану владельцем гостиницы в Чехии, пусть маленькой, но своей. А пока пятьдесят минут пути, и я в безопасности и покое, — Анатолию удалось сесть у окна в переполненной электричке, — хорошо, что Маринка скрывала от всех свою дачу. Оформила её на кого-то из родственников. Ищите, если найдёте. Во всяком случае, меня на её даче искать никто не будет. А вот и тот перекрёсток.
Из окна вагона электрички ускользал из виду перекресток, на котором он оставил Лионеллу.
— Она сама виновата в том, что произошло. Только она виновата.
Ему вспомнился тот тревожный день, когда он решил окончательно переговорить с Лёлей. А началось всё в квартире у Марины.
— Мара, мне пора. Лёлька уже рвёт и мечет.
— Мне надоели эти быстрые встречи, твои обещания. Мало того, что я из-за тебя постоянно хожу по острию ножа, так ещё должна делить тебя с этой фифой.
— Марочка, ну что ты всё время обостряешь ситуацию. Ты действуешь в рамках закона. Это я хожу в прямом смысле под ножом. А потом каждый из нас получает то, что хотел.
— Ты смеёшься? Или хочешь меня упрекнуть этими подачками какими кормишь? Я-то знаю, сколько ты получаешь за наши услуги, да ещё не брезгуешь левыми делами в обход Прохора.
— Марина твой язык до добра не доведёт. Ты, может, думаешь, что мне доставляет удовольствие жить с этой куклой Лёлей?
— Ладно, не кипятись. Но чтобы утешить моё самолюбие, я повышаю свои расценки на одну треть.
— Подожди, ты что? Прохор на это не пойдёт. Он найдёт других людей, а с нами поступит очень просто — избавится, да так, что нас собаками не найдут. Ты этого хочешь? — Анатолий был на грани нервного срыва.
— А кто такой Прохор? Не знаю никакого Прохора. Я с тобой дело имею. И будь любезен платить мне соответственно моему риску, — Марина накинула на себя пеньюар и села к трюмо. Смывая с лица макияж, она, глядя в зеркало, наблюдала за Анатолием.