Вроде и сон этот был сладок, но, увидев в нём отца в таком виде, Васька просыпался в холодном поту от страха.
Этой осенью Васе с мамой повезло. Как-то после очередного запоя мать сильно побила Ваську. Такая на неё злость и ярость нашла, что ему еле удалось увернуться от летящего на него старого колченогого табурета, выскочить во двор и добежать до дома бабы Маши. Бабушка мать к себе не пустила, пока та не успокоилась и на следующее утро мать пришла к ней с повинной.
— Вот, моя хорошая, что я тебе скажу, — выслушав слёзное прощение, спросила её старушка, — как зимовать-то будешь? Совсем сгинешь! И себя, и мальца заморозишь. О чём ты думаешь? — стыдила её баба Маша, — зачем ты идолов этих с отравой к себе впускаешь? Мальчонке следующей осенью в школу надо! Хотя бы в интернат его оформила!
— Какой интернат, баба Маша! Вы знаете, что это такое? Интернат ещё хуже, чем детский дом! Испортят, снасильничают! Не отдам! Насмотрелась!
— Бог с тобой! А с такой матерью, как ты, что его ждёт?! — стала ругать её старушка.
— Какой интернат, оправдывалась мать Васьки, — закончилась советская власть, накрылись все интернаты. Да и документов у меня никаких нет. Куда делись, не знаю.
И в этот раз пообещала Катя бабушке, что наведёт порядок в доме, будет смотреть за сыном и пить бросит.
— Обещаю, бабушка Маша, начинаю новую жизнь.
— Ты сначала Аньку с Витьком в дом не пускай. Зачем тебе эти оторвы? Они сами не живут нормально и тебе не дадут. Гони их от себя подальше.
Откуда взялась эта пришлая парочка, в деревне никто не знал. Поселились в развалюхе на другом краю деревни. Вечно грязные и пьяные слонялись по единственной улице, а то пропадали куда-то и тоже никто не знал, куда и зачем. Только возвращались они с полными сумками дешёвой водки палёнки. Слышал как-то Вася, как дядя Миша, участковый, иногда заходивший в их всю перекошенную избёнку пристыдить мать, говорил ей, чтобы не якшалась она с ними.
— В таборе их часто видят. А табор этот пришлый. Чем только не промышляют эти цыгане. Мало тебе своей беды, Катя? Мальчонку пожалей, коль себя не жалко.
В этот раз Катя, страдающая похмельем уже несколько дней после уборки в доме, на керосинке сварила обед. На столе уже стоял горячий суп, на сковородке жарилась картошка на сале, принесённом бабушкой Машей, когда послышался скрип открываемой двери.
— Васёк, это ты? Давай руки мой, и есть иди, суп остынет.
Но в дом ввалились Анька с Витьком.
— А это вы? Чего надо? — настороженно спросила Катя, косясь на две бутылки в руках мужчины.
— Витёк, о, как нас встречают, — изобразила обиду на лице Анька.
— Не гостеприимно, — проворчал Витёк.
— Мы переживали, думали, она болеет, подлечить её хотели. А она… Пошли, Витёк, картохи я тебе и дома поджарю.
— Ладно, налей мне. Только немного. Чтобы голова не гудела. Всё, всё, пока Васька гуляет. У меня сын, мне ещё о нём думать надо, — Катя с тоской посмотрела на бутылку с водкой.
— Как, полегчало? — спросил её Витёк и налил ей ещё треть стакана водки.
— Ага, вот так сразу и полегчает. Наливай, пока картоха горячая, подсуетилась Анна, доставая из своей сумки кирпичик серого хлеба, консервную банку «Дальневосточного салата» и два плавленых сырка.
Катя, забыв все данные сыну и себе обещания, с жадностью выпила ещё столько же водки.
— Что там картоха, ты моего супа попробуй!
Вася весь день проплакал в кустах за сараем, и только услышав пьяные голоса материных гостей, вышедших на улицу, прошмыгнул мимо них в дом. Прежняя картина предстала перед мальчиком. На столе валялись пустые водочные бутылки, опустошенные кастрюли и сковородка, грязные тарелки.
Катя лежала на своём колченогом диване, неестественно закинув голову. Казалось, что она умерла. В ужасе Вася подбежал к ней.
— Мама, мамочка не умирай!
Вася тряс её из всех своих мальчишеских сил за руку, обхватывал её шею тоненькими ручками и пытался поцеловать мать в щёку.
— Мама, мамочка, не умирай. Я прошу тебя, только не умирай, — слёзы мальчика лились ручьём на лицо Кати.
Он тряс голову матери, и от этих движений её голова безвольно моталась в разные стороны до тех пор, пока она, придя на секунду в сознание, со всей своей пьяной силы оттолкнула мальчишку от себя, бурча что-то нечленораздельное. Вася отлетел в сторону и ударился головой об угол печи. Мальчик потерял сознание.