— Послушай, отец, нам, конечно, интересно, но время, время…
— Да, да! Ладно, ладно! А где Катька я не знаю.
Мужик хитро посмотрел на Максима и таксиста и развёл руки по сторонам.
— Ну, на нет и суда нет, — Николай слегка ударил мужичка по плечу и повернулся уходить.
— Нет, нет, подождите. Там где-то лежит Ларискина записная книжка. Сейчас гляну.
— Отец, ты быстрее ищи, у нас время не казённое.
— Вспомнил, она работала сиделкой. Точно сиделкой у какого-то парня из профессорских. Слышал, что он втюрился в неё. А потом она замуж за него вышла.
Точно, точно! А потом Лариска уехала в Турцию зарабатывать. Это ж надо в Турцию путанить! Шалава! Отцу родному хоть бы доллар выслала! Вот она, молодёжь! Ладно! Вот записную книжку она забыла. Сейчас посмотрю. А вот она! Да ты руки-то, руки убери! Информация денег стоит.
Увидев строгий взгляд Максима, мужчина осёкся и протянул ему потрёпанную маленькую записную книжку дочери.
— А, ладно! На, переписывай. Чистопрудный бульвар, дом, квартира… Ну, пока! Заходите, если ещё что надо.
Мужичок быстро закрыл дверь за нежданными гостями.
— У тебя поезд когда отходит? — Николай завёл автомобиль.
— Вечером. Да ты не переживай. Я сам успею.
— Сам с усам. Поехали по адресу.
***
На звонки и стуки в дверь в бывшую квартиру сестры Максима Кати никто не откликнулся. Николай нажал на кнопку звонка соседской квартиры. Через некоторое время им открыл лысоватый мужчина в махровом халате с выпуклым животом и бегающими глазками.
— Вам кого? — спросил он, заинтересованно глядя на мужчин.
— Здесь должна проживать Катя, Катя Синицына, я её ищу.
— Катю знаю, но не знаю, Синицына она или нет. Может до замужества и была Синицына.
— До замужества? — удивился Максим.
— Катя сначала была сиделкой у Андрея, нет, не у него, за его больной матерью смотрела. Ну а потом, сами понимаете, молодость!
— А сейчас, где она? В магазин ушла? — с надеждой в голосе спросил Максим.
— Может, и в магазин. Она продала квартиру и выехала отсюда.
— Как продала?
— Обыкновенно. Квартира кооперативная была. А вы, собственно, кто?
— Я её разыскиваю, я её родной брат.
— Что-то она не говорила ничего ни о каком брате.
— Наверное, она думала, что я погиб в Афганистане, а я вернулся, вот и ищу её.
— Ничего не могу сказать, не докладывала куда выехала, не знаю. Забрала сына, вещи и укатила. Чего, с такими деньжищами можно и в Америку подастся!
— Какая Америка? С какими деньжищами? Значит, у Кати сын? А муж где?
— Вы в курсе, сколько стоят наши квартиры? Сталинки сейчас самый ходовой товар. Они сейчас в цене.
— А сын откуда? — растерянно спросил Максим.
— Васька? Конечно, не от Святого Духа. От супруга законного, мать Андрея умерла, они вскоре расписались. Васька родился. Ваське года ещё не было, зимой Андрея машина сбила насмерть. Вот мыкалась она, мыкалась и решила квартиру продать и уехать. А куда не знаю. Через риелторов продавала, а каких не знаю. Их столько сейчас развелось.
Всё, молодые люди, ваш лимит времени исчерпан. Извините, мне вам больше сказать нечего.
— Вот и приехали. Что теперь будешь делать? — спросил Николай Максима, когда они подъехали к Белорусскому вокзалу.
— Всё решил, что последний раз поеду в Польшу за товаром. Потом вернусь в Москву. Катю надо найти. А найду, тогда с чистой совестью свадьбу сыграем с Малгоськой. У меня в Варшаве невеста. Так что приглашаю, Николай, на свадьбу. Запиши адрес, телефон.
— Так всё-таки решил потом в Польшу перебраться?
— Что мне здесь делать? Работы нет, меня даже в охрану не берут. Узнают, что в Афгане был, не церемонятся. Говорят, психика нарушена.
— Верю, сам прошёл через это.
— Вот так. А будущий тесть в Германии обещал к себе на заправку устроить. Хороший мужик, хотя и в разводе с матерью моей невесты.
— Ну, брат, дай Бог, ещё свидимся. Всех благ тебе! Найди сестру, мало ли что? Может, ей твоя помощь нужна.
***
Поезд, отбивая свой ритм металлическим джазом, уже подобрался к границам Польши. Чем ближе к России, тем чётче и явственней всплывали в памяти Макса воспоминания. Да, воистину, не знаешь, где судьба тебе подножку подставит. Вспоминая дальнейшее, у Максима защемило сердце, на глазах показались слёзы. Взяв сигареты, он вышел в тамбур.
В последний свой приезд в Россию два года назад так и не удалось ему приступить к поискам Катерины. Приехав домой в Новочеркасск, он нашёл квартиру, где проживал с Леной и дядей, опечатанной. Ничего не понимая, позвонил в дверь соседке, милой ухоженной старушке.
— Максимушка, горе какое! Заходи, заходи ко мне. Третьего дня я проснулась ночью от шума. Лена так кричала, так кричала. Пока милиция приехала, стихло всё. Я зайти боялась. Прости меня, Боже, — старушка перекрестилась и приложила платок к глазам.