Дворецкий ввёл великого князя в одну из парадных комнат дворца, освещённую многочисленными свечами, затем попросил разрешения пойти доложить канцлеру о почётном посещении его императорского высочества.
— Только скажите ему, чтобы он шёл скорее! — крикнул Пётр Фёдорович грозным тоном. — Если же он слишком слаб, то я сам пойду к нему, так как то, что я должен сказать ему, не терпит отлагательства.
Дворецкий вышел, а великий князь стал в бешенстве шагать по большому, блестящему залу.
— Мы не найдём их, — сказала графиня Воронцова, — в особенности если этот коварный Бестужев действительно является их защитником и покровителем. Этот дом — настоящая лисья нора; посторонний человек не разберётся здесь в потайных ходах.
— Я разнесу весь этот проклятый дом, — воскликнул Пётр Фёдорович, потрясая в воздухе сжатыми кулаками, — но они не уйдут от меня!
Графиня в изнеможении опустилась на стул, между тем как великий князь продолжал шагать по комнате, произнося вполголоса проклятия и ругательства. Катастрофу, которую вызвала сама Воронцова, не было возможности предотвратить, так как возбуждение великого князя достигло крайних пределов. Но главное было сделано: великого князя удалось убедить, а значит, её власть над ним во всяком случае была упрочена.
Прошло с четверть часа; великий князь становился всё нетерпеливее.
— Гм... они хотят идти мне наперекор! — воскликнул он наконец. — Они хотят обмануть меня!.. Но моё терпение истощилось, я сам пойду разыщу этого плута Бестужева и вырву у него из души признание, где кроются изменники.
Он распахнул дверь, за которою исчез дворецкий и которая вела во внутренние покои дворца. Глубокая, непроницаемая тьма была перед великим князем, тем не менее он стремился вперёд. Но вскоре он наткнулся на мебель, и дальше идти не было возможности. Пётр Фёдорович поспешил к другой боковой двери; там была та же непроницаемая темнота. Освещённой оказалась только та комната, куда их ввели. Скрежеща от злобы зубами, Пётр Фёдорович распахнул дверь, ведущую на большую лестницу. Передняя была наполнена лакеями, которые при появлении великого князя поклонились до земли.
— Позовите дворецкого! — крикнул он. — Скажите, чтобы он немедленно явился сюда!.. Или... нет, нет, проводите меня сейчас же к вашему барину! Мне надоело ждать.
Лакеи изумлённо смотрели друг на друга. Было строго воспрещено приближаться к покоям канцлера; по приказания великого князя, так сильно возбуждённого, немыслимо было ослушаться. Двое из лакеев пошли вперёд с канделябрами, Пётр Фёдорович и графиня следовали за ними. Сначала спустились с большой лестницы, затем шли по огромному коридору, ведущему вглубь здания, снова поднялись по лестнице, устланной мягкими коврами, прошли ряд слабо освещённых комнат и наконец попали в маленькую жёлтую переднюю.
— Вот там покои его высокопревосходительства, — сказал один из лакеев, освещавших путь, и указал на дверь, скрытую за тяжёлыми портьерами.
Пётр Фёдорович, разозлённый ещё больше теми окольными путями, которыми ему пришлось сейчас идти, бросился к указанным дверям и исчез за портьерой, между тем как графиня Воронцова села в передней, а лакеи, дрожа от страха, поспешно удалились.
XLIX
Между тем те трое, преследуемые великим князем, вошли через маленькую дверь бокового флигеля в узкий проход, устланный мягким ковром и освещённый потайными лампочками. Мужчина поспешно тянул за собою своих дам, в то время как с улицы раздавались глухие удары Петра Фёдоровича. Узкий проход вёл к небольшой витой лесенке, которая достигала верхнего этажа и откуда через маленький тёмный проход можно было попасть прямо в рабочий кабинет, примыкавший непосредственно к спальне графа Бестужева, минуя при этом все прочие соприкасающиеся покои.
Канцлер сидел за своим письменным столом, укутавшись в простой халат, подбитый собольим мехом. Потайная дверь в стене отворилась, и вошёл человек, так удачно скрывшийся от преследований великого князя. Бестужев, углублённый в рассматривание писем и многочисленных бумаг, лежавших перед ним, не выразил особого удивления при этом появлении, он только взглянул своим острым, проницательным взглядом на вошедшего. В комнате было полутемно от зелёного шёлкового абажура, прикрывавшего свет от свечей; но канцлер знал, что этим путём появлялись к нему только самые близкие люди, которым он разрешил являться во всякое время.
— Ах, это вы, граф Понятовский? — сказал он. — Что привело вас в такой поздний час? Не заболела ли снова императрица или, быть может, — прибавил он с саркастической улыбкой, — всеведущий начальник тайной канцелярии, Александр Шувалов, отыскал графа Сен-Жермена, которого он, по приказанию её императорского величества, разыскивал по всей России, между тем как тот, по сведениям моей полиции, преблагополучно перебрался через границу с вполне законным паспортом и теперь уже чуть ли не в Париже? Однако, — заметил он несколько нерешительно, увидев графа поближе, — что случилось, почему вы переодеты?