Прощай, благоразумие, да здравствуй, демон во плоти!
— Кто я такая? Сейчас ты узнаешь, — почти беззвучно выдавливаю из себя, неумолимо надвигаясь на ошалевшую девку. — Я та, кто на хрен выкинет тебя отсюда!
— А-а-а! Ма-а-арк! — верещит точно резаная, пытаясь ухватиться за не менее изумлённого парня, но не успевает: моя рука уже грубо сжимает её волосы, рывком стаскивает с постели её тушу и, полностью игнорируя женские крики и брыкания, тащит по полу к входной двери.
Марк вроде бы что-то говорит, но его голос я слышу как сквозь толстый слой ваты. Меня не остановить, не успокоить, и пусть он даже не пытается прервать мою столь острую необходимость выплюнуть из себя весь яростный яд, пока она не отравил меня до последней капли крови.
— Давай, уматывай! И чтоб забыла дорогу сюда! — выплёвываю напоследок, прежде чем с грохотом захлопнуть дверь перед выброшенной в коридор полуголой девушкой.
— Открой! Что ты себе позволяешь?! Открой! Марк! Марк! — орёт девица, не жалея горла, начиная мощно стучать по двери. — Мои вещи остались в комнате! Я же в одном белье! Впустите меня!
Под аккомпанемент её жалобных криков я возвращаюсь в спальню, стремительно минуя массивную фигуру Эндрюза, который уже ничего не говорит, а лишь безучастно наблюдает, как я бегло осматриваю комнату в поисках женского шмотья и, когда нахожу, устремляюсь обратно, открываю дверь и швыряю их в девку.
— Ты больная на всю голову! Сумасшедшая! — огрызается она, торопливо натягивая на себя что-то отдаленно напоминающее короткое платье.
Знаю! Я такая! И ты ни в чём не виновата, тебе просто не повезло попасть под мою горячую руку.
Но это я должна буду понять лишь спустя некоторое время, а сейчас…
— Пошла к чёрту отсюда, пока я тебе все волосы не повырывала! — делаю выпад в её сторону, заставляя девчонку отскочить назад, чуть ли снова не падая на пол.
— Только посмей ко мне прикоснуться, дура! Ко мне-то в чём претензии? Я, в отличие от Марка, никому не изменяла, да и вообще он заверил меня, что ты нам не помешаешь. Если бы я только знала, что у него баба такая неадекватная, в жизни в постель с ним не легла! — шипит она, мигом подбрасывая дров в очаг моей злости.
Так эта шлюшка ещё и была в курсе… Прекрасно! Она самолично только что дала мне зелёный свет врезать ей без последующих угрызений совести.
И мой удар по её помятому, покрасневшему лицу содержит в себе неукротимую мощь вовсе не моей ненависти к Марку, а чувство вины перед самой лучшей в мире подругой, которую я позволяю так гнусно обманывать из-за своего эгоистичного желания не рассказывать Остину всю правду о своей работе.
Я всем сердцем желаю, чтобы эта девка ответила мне тем же, вмазав по лицу с такой же силой и яростью, но она этого не делает, лишь прижимает руку к повреждённой щеке и сквозь болезненный скулеж угрожает:
— Я это так просто не оставлю! Ненормальная! Слышишь? Я подам на тебя заявление в полицию!
— Уже трясусь от страха. Можешь делать что хочешь, главное — проваливай отсюда, если не желаешь получить добавки, — глухо произношу я и, не дожидаясь ответа, закрываю дверь, устало прислонясь к ней спиной.
Она что-то продолжает вякать свирепо-испуганным голосом, но её слов я больше не различаю. Громкие хлопки в гостиной обращают всё моё внимание на себя.
— Это было потрясающе, Никс! — расслабленно раскинувшись на диване в одних спортивных штанах, аплодирует Эндрюз. — Я и подумать не мог, что твой дикий, взрывной характер хоть когда-нибудь сможет мне так пригодиться. Чувствую, ты только что создала себе новую постоянную работёнку — быстро вытаскивать по утрам моих баб из постели, избавляя меня от необходимости самому их выпроваживать, — откровенно радуется Марк, срывая с моих губ яростный полурык-полустон. Замечая мой порыв накинуться на него, Эндрюз шустро приподнимается и перепрыгивает через спинку софы.
— Я задушу тебя, ублюдок! — взрываюсь я, не контролируя свой язык. Пытаюсь дотянуться до него, запрыгнув на диван, но он ловко уворачивается.
— Сначала поймай меня, если сможешь, — дразняще подмигивая, Марк начинает вилять из стороны в сторону, будто играя со своей домашней зверушкой.
Он серьёзно?! У мудака совсем отсутствует понятие, когда стоит остановиться? Он же видит, в каком я состоянии, и всё равно решает выбесить меня ещё больше, предлагая поиграть с ним в салки?