Хотя у него был в этом плане хороший пример. Учителю было глубоко всё равно на мнение каких-то там тупых южан, его интересовал лишь собственный хирд, которые приветствовал финальный удар копья победным рёвом. Кричал тогда и полуэльф, ощущая себя будто частью единого организма с множеством душ. Только вот не знал до сих пор может ли считаться таковым на самом деле. Он звался Альвбранд Альвгейрсон, что однозначно причисляло его к роду ассонов, как и его наставника, ставшего теперь приёмным отцом. Однако юноша отлично понимал, что в нём нет ни капли ассонской крови. Собственно он вообще толком не знал в какой пропорции в нём смешены снежный эльф и демон. Это порождало определённые проблемы с самоопределением, как отозвался о данной теме учитель. Альвбранд надеялся, что наставник даст ему однозначный ответ кто он, но тот вновь видел ситуацию иначе, чем другие. Для него ученик без сомнения часть рода и хирда, ни его кровь, ни цвет кожи, ни форма ушей тут не имели значения. А вот кто он сам по себе решить должен уже сам ученик, потому что он хозяин своей судьбы, ему выбирать какой дорогой идти и кем быть, когда ученичество будет окончено. Ещё один крепкий камень в стены здание его свободы. Ещё одно подтверждение того, что быть свободным — значит самому нести ответственность. Альвбранду было неведомо будущее, но пока что он склонялся к мысли, что абсолютная свобода всё-таки до сих пор не для него. Возможно однажды он пойдёт сам по морю этой жизни, но сразу после окончания обучения лучше следовать в кильватере наставника. Тот знает, что делает.
Хотя это можно сказать и о большинстве хирдманов его учителя. Асмунд великолепно разбирался в кораблях, ветрах, течениях и созвездиях, что делало его хорошим кормчим. Ивина была весьма компетентна в магии и алхимии, которой он тоже учился, пусть и будучи в лаборатории на подхвате. Астра и Шанти как никто понимали во врачевании. У каждого были сильные стороны, которые выгодно отличали их от всех прочих. И Альвбранд чувствовал, что обязательно нащупает во время обучение что-то своё, что-то в чём он превзойдёт наставника и вообще всех на этом свете так же, как мастер Сяо превосходит остальных членов хирда в крепости своего тела, которое не берёт даже острая сталь. Хотелось бы конечно верить, что это будет что-то созидательное, но получалось у юноши с трудом. С его наследственностью и жаждой сражений скорее всего он будет лучше всех прочих убивать и разрушать.
Глава 4
Я сидел на трибуне арены и наблюдал за тем как из противоположных ворот на её песок вышли Сяо и его оппонент. Странно у меня всё вышло с этим местом. С одной стороны сяньцев довольно тяжело представить без турнирного мордобоя, их школы боевых искусств постоянно соревнуются, порой доходит чуть ли не до хрестоматийного:
— Моё кунг-фу круче твоего!
— Твоё кунг-фу рядом с моим даже не смеет носить это гордое имя и ты сейчас ответишь за то, что смел сравнить меня с собой!
О чём говорить, учитель нашего железнорубашечника зарабатывал себе на жизнь как раз в основном тем, что бил морды другим мастерам и различным боевым рабам вроде одного хвостатого парня с малолетней сестрёнкой. И кстати имел за это уважение, являясь тем ещё козлом по жизни. Однако сам я на свою первую смертельную битву здесь думал выйти как-то иначе. Суртур побери, не так уж давно была война, уж мог бы найтись нормальный сянец, который захотел бы за дедушек набить мою северную морду до самого затылка. Но нет, просто какому-то самоуверенному уроду захотелось потоптаться по униженной гордости старика Хо Ши, а оскорбления в нашу сторону шли чуть ли не довеском. Случайный враг, которому было всё равно кого вызвать и убивать да калечить, такие тут тоже не великая редкость. Правда живут они достаточно долго только если не замахиваются на тех, против кого не смогут выстоять. Ну или на тех, у кого есть достаточно сильные родственники или учителя с друзьями. Хотя надо заметить, что самое естественное состояние уважающей себя боевой школы или секты здесь — это война с другой уважающей себя боевой школой или сектой. А среди мастеров, зарабатывающих себе на жизнь кулаками паршивые манеры в отношении всех, кто стоит ниже по социальной лестницы, а следовательно не может дать сдачи — норма вещей. Собственно благодаря дерьмистой манере вести дела моего недолгого знакомого здоровенная таверна у порта и была свободна, распугал он всех оттуда. Зато убил я его без всякого зазрения совести, как бешенную собаку усыпил. Только с трупа не ошейник забрал, а сразу несколько духовных артефактов, которые заставляли меня нервничать.