За этими мыслями я в основном и провёл два дня на реке, пока мы неторопливо скользили по волнам по пути к Бо-Хатун. Это был немалый город и один из опорных узлов обороны на пути к столице, возведённый понятно против кого. Кто кроме северных варваров мог бы решить подняться по речке и постучаться к Императору без приглашения? Хотя в прошлую войну ничего такого не происходило, уж больно крепкий гарнизон сидел в устье реки, даже его штурмовать никто не стал, не говоря уж о следующих промежуточных остановках.
Сейчас же мы благополучно пришвартовались на причалах Чонов, хотя местному управляющему и пришлось отвалить солидно денег. Турнир же, люби его мать, поток товаров и людей резко вырос, как и цены. И плевать, что дальше закончится сезон штормов, грузоперевозок станет ещё больше. Ну а победители местных отборочных туров соответственно смогут морем и рекой отправится в столицу из других провинций на настоящий праздник мордобоя.
Зато в гостиннице, которая была достаточно большой, чтобы вместить большую часть из нас и находилась относительно рядом с пристанями, ажиотажа не наблюдалась. Спокойно сходили в термы с дороги, порадовавшись местному сервису, отмылись до скрипа и только сели воздать должное местной кухне и сливовому вину, любимому сяньцами, как в обеденный зал зашла новая компания.
Судя по полному отсутствию дорожной пыли и какой-либо помятости, к нам прибыли иные постояльцы, которые по каким-то причинам гуляли по городу, одежда же говорила о их достатке и знатности. К своему стыду я не очень хорошо разбирался в сяньских тряпках, но уж аристократов от богатых купцов отличить мог. Да и манера двигаться выдавала в вновь прибывших бойцов, а не торгашей. При этом Хель бы с ними, постояльцы так постояльцы, однако один из них не только окинул нас недружелюбным взглядом, к которым все давно привыкли, но и явно узнал старикана, который так и не покинул нашу компанию, громко при этом проговорив:
— Ха, старая обезьяна нашла себе компанию свиней.
— Свинье дала твоя мамаша, раз ты так говоришь о мудрых старцах — почти мгновенно ответил я, не стерпев оскорбления, больше напоминающего вызов. Хо Ши мне конечно никто и звать никак, но за подобные слова в нашем мире плату не деньгами или извинениями берут, а кровью. Стерпеть их значит расписаться в собственной трусости и никчёмности, после такого ни один бонд руки не подаст, не говоря о воинах.
— Ты хоть понимаешь кого оскорбил, тварь⁈ — мгновенно взъярился говорливый брюнет в белом кимоно с вышитым журавлём. Провоцировал он нас сознательно, но похоже настолько… проникновенных слов в ответ всё-таки не ждал — Ты знаешь, что с тобой будет⁈
— Ты, если у тебя есть хоть капля смелости, вызовешь меня на поединок чести по всем правилам и попытаешься убить на нём. Но сдохнешь сам, а я поеду домой, как и собирался — ответил я наглой ухмылкой — Или тебе, неуч, напомнить договор о мире и дружбе между нашими народами, подписанный Нефритовым Императором?
От моих последних слов «журавль» аж красными пятнами пошёл. Мы конечно тупые варвары, не сяньцы, а значит и не совсем полноценные люди, скорее уж обезьяны. Да только с гранатами. И в прошлый раз отлично всем показали, что кидаться ими умеем хорошо, а потому по договору наше воинское сословие признавалось сяньцами, как равное. Договариваются правители вообще только с равными, теми кто ниже они повелевают. А раз мы равные, то между нами, как воинами, действовали законы чести и за взаимные оскорбления мы могли мочить друг друга на поединках без последствий со стороны закона, иное же есть подлое убийство. Юриспруденция — это вообще штука, о которой надо помнить, прежде чем разеваешь рот, как и о том, что северные макаки вполне могут понять твои слова, обращённые к старику, который с ними сидит.
Глава 3
— Зря ты там с Ли Беем — проговорил старик, когда мы закончили общаться с «журавлём», утрясли время поединка и он заявил, что не собирается жить в одном клоповнике с полуживотными.