28 июля соединение нанесло контрудар по противнику и с тяжелыми боями продвинулось на 5-6 километров. Но ни справа, ни слева от нас не было войск, которые смогли бы поддержать наступление.
К вечеру совершенно неожиданно нас с двух сторон атаковали танковые части 6-й и 9-й танковых дивизий противника. Завязались ожесточенные бои. Противотанковый дивизион под командованием майора Ю. С. Рожанского и зенитный артдивизион в упор стреляли по танкам. Бил по ним и гаубичный артполк. И все же около сорока машин прорвалось через наши боевые порядки и вышло к артиллерийским позициям. Завязалась борьба с ними внутри наших боевых порядков, которая продолжалась до ночи.
В этих условиях управление войсками затруднялось. Сражаться на этом рубеже дальше - значило потерять дивизию. Поэтому было принято решение о выводе частей из боя.
К рассвету все полки вышли в свой прежний исходный район. Сразу же в дивизию прибыли генерал Ю. В. Новосельский и комиссар корпуса С. П. Семенов.
- Да, очень сильный танковый удар пришелся по вашим частям! - сказал комкор. - Мы сочувствовали вам, но помочь, увы, ничем не могли.
Обескровленные полки и дивизии продолжали вести неравные бои на широком фронте, часто не имея ни единого снаряда.
Противник теперь слабыми ударами сковывал нас, а крупными силами с севера и юга глубоко обходил. 2 августа войска 6-й и 12-й армий оказались в полном окружении.
Крепко зажав нас в огневое кольцо, гитлеровцы танковыми и моторизованными соединениями стали развивать наступление на внешнем фронте. О том, что происходило за пределами кольца, мы тогда мало что знали. Окруженные войска еще шесть суток продолжали удерживать свои позиции, мужественно сражаясь с вражескими полчищами.
Наконец командующие 6-й и 12-й армиями генералы П. Н. Музыченко и П. Г. Понеделин дали право подчиненным командирам действовать согласно обстановке. Командир 2-го механизированного корпуса генерал Ю. В. Новосельский и бригадный комиссар С. П. Семенов 7 августа собрали командировки комиссаров, в числе которых был я. После короткого совещания командир корпуса огласил свое решение: в полночь с 7 на 8 августа прорвать кольцо окружения врага и двинуться на соединение с нашими войсками.
До наступления темноты весь немногочисленный состав нашей дивизии и соседних частей подготовился к ночной атаке. Бросок должен был начаться одновременно. Но за полчаса до установленного времени противник открыл сильный артиллерийско-минометный и пулеметный огонь. Наши боевые порядки оказались расстроенными, и мы понесли новые потери. В числе других погиб и командир нашей 15-й Сивашской дивизии генерал-майор Н. Н. Белов. В командование остатками дивизии вступил я. Мы снова собрали и организовали людей для прорыва.
В час ночи 8 августа началась наша атака. Рядом со мной с винтовкой бежал комиссар корпуса С. П. Семенов. А несколько левее вел людей в атаку боевой командир 47-го мотострелкового полка полковник А. В. Якшин. Враг вначале нас не обнаружил, но потом, спохватившись, почти в упор открыл огонь из орудий и пулеметов. Снова у нас большие потери. Но и мы уничтожили немало фашистов.
Через некоторое время нам все-таки удалось выйти к своим войскам. На базе сохранившихся тыловых частей и подразделений 15-я Сивашская дивизия стала переформировываться, а я был сразу же направлен снова в Действующую армию.
* * *
Крымский полуостров, глубоко вклиниваясь в Черное море в центральной его части, занимает выгодное стратегическое положение на всем черноморском побережье. А расположение на нем главной военно-морской базы Черноморского флота - Севастополя - еще более повышало его значение. Отсюда наш флот мог наносить удары по морским силам врага в любой точке Черноморского бассейна, здесь можно было предотвратить высадку морских десантов на северное его побережье, контролировать вход в Азовское море и прикрывать глубокий тыл юга нашей страны.
Крым мог использоваться и для базирования крупных сил авиации. Именно с полуострова советские летчики наносили удары по фашистским войскам, по портам и нефтеносным районам Румынии.
Кроме того, удержанием Крыма мы лишали врага возможности использовать Керченский полуостров в качестве трамплина для броска через пролив к Тамани и наступления на Кавказ по кратчайшему направлению. Начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников отмечал, что "из Крыма один шаг на Тамань и к кавказской нефти"{1}.
Для гитлеровского командования Крымский полуостров с Севастополем имел особое значение. Не захватив его и не обеспечив фланг своей южной стратегической группировки, оно не могло бы двинуть войска на Кавказ для захвата бакинской нефти. Крымские равнины нужны были гитлеровскому командованию и для базирования авиации. Как известно, Гитлер в августе 1941 года, говоря о необходимости овладения Крымом, назвал его "непотопляемым авианосцем". Кроме того, захват Крыма позволил бы Германии еще больше усилить свое влияние на правителей стран юго-восточной Европы, и в частности - Турции. Начальник штаба сухопутных войск вермахта Ф. Гальдер в своем дневнике писал: "Мы должны продолжать стремиться изменить в нашу пользу политическую позицию Турции. Это приведет к значительному улучшению нашего военного положения на юго-востоке"{2}.
С захватом же Севастополя враг рассчитывал лишить Черноморский флот главной морской базы и этим резко ослабить его боевые возможности, что обеспечивало бы Германии господство в бассейне Черного моря. И видимо, поэтому Севастополь подвергся варварской бомбардировке с воздуха уже в первые часы войны.
После того, как была сорвана первая попытка врага овладеть с ходу Москвой, Гитлер подписал приказ: "Главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на Донце и лишение русских возможности получения нефти с Кавказа"{3}.
В связи с быстрым продвижением противника на восток Ставка 14 августа принимает решение сформировать для обороны Крыма 51-ю Отдельную армию, включив в ее состав все сухопутные соединения, расположенные на полуострове, создать мощные укрепленные оборонительные полосы на перешейках, связывающих полуостров с материком.
Командующим армией был назначен генерал-полковник Федор Исидорович Кузнецов, членом Военного совета армии - корпусной комиссар Андрей Семенович Николаев, а заместителем командующего армией - генерал-лейтенант Павел Иванович Батов.
Ставка считала, что успешно решить задачи по обороне Крымского полуострова можно только совместными усилиями сухопутных войск и флота. Поэтому, требуя удержать полуостров во что бы то ни стало, она обязала командование Черноморского флота оперативно подчинить часть сухопутных сил и авиации командующему 51-й армией. Вместе с этим флот должен был вести самостоятельные действия, обеспечивая на Черном море наше господство.
Командующий армией решил создать главную полосу обороны по линии Геническ, станция Сальково, Чонгар, южный берег Сиваша, Перекопский перешеек. Ее занял на фронте протяжением 120 километров 9-й стрелковый корпус в составе 276, 106 и 156-й стрелковых дивизий. Первые две были вытянуты на широком фронте - от Арабатской стрелки до Перекопского перешейка, а 156-я, которой командовал генерал-майор П. В. Черняев, занимала оборону на самом главном и опасном направлении - Перекопском перешейке. Остальные пять стрелковых соединений предназначались для ведения противодесантной обороны и поэтому дислоцировались в основном вдоль западного и южного побережья полуострова.
А три кавалерийские дивизии (40, 42 и 48-я) располагались в районе севернее Симферополя и выполняли задачи противодесантной обороны в центральной части Крыма и роль резерва армии.
Как видим, для противодействия возможным десантам выделялась большая часть сил армии.
Чрезмерные опасения, касающиеся возможности высадки морского десанта в Крыму осенью 1941 года, так сильно сказавшиеся на решении командарма, были явно необоснованными. У немцев не было реальных возможностей для высадки крупного десанта в таком удаленном районе и в условиях полного господства нашего флота на Черном море. Ведь по своей боевой мощи он превосходил все вместе взятые военно-морские силы причерноморских государств.