Иван с трудом поднял отяжелевшую от препарата голову и мутным взглядом посмотрел на старичка.
"Иди на хер!"
Он хотел добавить еще пару фраз, но сознание внезапно покинуло его, и он погрузился в белое ничто.
Иван начал приходить в себя в приемном покое, он лежал на жесткой койке, расположенной достаточно высоко, над ним склонилась женщина средних лет в халате и медицинском колпаке поверх вьющихся рыжих волос, она хлопала его по щекам. Иван попытался пошевелиться, его тело по-прежнему было слабым и беспомощным. Руки были привязаны к ободкам кушетки грубой жесткой тканью. Заметив, что он очнулся медсестра поднялась и обратилась к другому человеку в комнате:
- Слишком большая доза седативного Георгий Лукич. Ему вкололи не меньше двух кубиков. Стимулятор начал действовать, он уже пришел в сознание, минут через пятнадцать будет в норме.
За столом сидел старичок в круглых очках и что-то писал.
- Большое спасибо Зоя Павловна. Если вас не затруднит, поставьте пациенту капельницу с глюкозой.
Через некоторое время Иван пришел в себя. По просьбе Георгия Лукича его отвязали от перекладин больничной койки, но санитары из комнаты не вышли, скрестив руки на груди они стояли в стороне. Иван сидел на кушетке разминая затекшие кисти. Все тем же добрым, внушающим доверие, спокойным голосом врач задал несколько вопросов, касающихся места рождения, спросил про семью. Во время их разговора медсестра непрерывно записывала в тонкую белую папку каждое его слово. Георгий Лукич поинтересовался есть ли у Ивана аллергия на какие-либо препараты.
После опроса, Георгий Лукич осмотрел его, проверил реакцию зрачков. Попросил встать и дотянуться до кончика носа сначала одним, потом другим пальцем. Закончив с Иваном, он повернулся к медсестре кивнул и сказал:
- Оформляем, палата номер 37 индивидуальная, с утра проведем анализы для получения более подробной картины.
Иван, окончательно пришедший в себя, рванул из последних сил к двери, где его благополучно и умело скрутили. Тощенькая медсестра встала из-за стола, подошла к белому со стеклянными дверцами шкафу, взяла один из больших металлических шприцов, откупорила большую пузатую бутыль. По всему кабинету раздался резкий запах спирта. Продезинфицировав иглу, она набрала в шприц желтоватого вещества из небольшой баночки и уверенным отточенным движением сделала укол.
Все тело Ивана загорелось диким огнем, он дошел даже до пальцев ног во рту стало сухо и горячо, как будто он наелся самого жгучего перца. Теряя сознание, он услышал голос Григория Лукича, спокойный и уравновешенный
- Иван Николаевич, я настоятельно не советую вам противиться лечению. Для Вас будет лучше...
Дальнейшее он уже не расслышал.
Он окунулся во мглу. Живительным прохладным проливным дождем встретила его ночь. Сначала не было видно вообще ничего, но вскоре его глаза привыкли, и он стал различать сначала контуры, потом детали. В горле пересохло и казалось оно скоро начнет трескаться как раскаленная солнцем земля в пустыне. Он отчаянно пытался напиться, ловя в ладони падающую с неба крупными каплями воду, сливал с больших лопухов накопившуюся влагу и пил, пил, пил. Наконец, насытившись, он огляделся. Не спеша проводя взглядом пространство вокруг.
Иван находился в лесу, было довольно темно из-за туч, закрывавших звездное небо и полную луну, которая пыталась пробиться сквозь них. Неподалеку от него песчаная тропка, аккуратная и ровная, она убегала в глубь. Иван решил идти по ней, куда-то же она приведет, все лучше, чем оставаться ночью в лесу.
Он шел, насквозь промокшие ботинки хлюпали, набрав в себя влаги. Можно было их снять, но, то тут и там попадались шишки, коренья и ветки, о которые можно было легко поранить оголенные ноги. Шум дождя и небольшой ветерок наполняли пространство разными звуками схожими с человеческой речью, а еще, казалось, что рядом за спиной тоже кто-то идет во тьме, как и он, осторожно ступая по мокрой земле.
Ивану было немного жутко и не хотелось лишний раз смотреть по сторонам и уж тем более оглядываться назад, он просто шел вперед. Спустя какое-то время дождь прекратился, ветер тоже утих и лес накрыла тишина, которая заглушила даже звук его шагов. Иван слышал только стук своего сердца и дыхание, отчего то ровное и легкое, как будто бы не свое.
Вдруг, совсем недалеко, буквально в паре десятков шагов у него за спиной раздался хруст ветки. Это однозначно выдавало чье-то присутствие, на Ивана обрушился ужас, необъяснимый и неумолимый он пробежал мурашками по спине и ударил в пятки теплым потоком крови. Иван побежал, но ноги его не слушались, как будто в замедленной сьемке он передвигал ими.