- У старика брат погиб, племянники сиротами остались...
Лара не дала ему договорить, она погладила его по руке и сказала
- Ничего, не переживай. Правильно и сделал, наживем добро потихоньку, не велика потеря.
Глава 7
К вечеру Яков и Иван натаскали из колодца воды, нарубили дров и затопили большую печь на цокольном этаже. Через пол часа кубовый бачек с водой нагрелся. Лара принесла свежий чистый комплект одежды и сказала.
- Вода готова, можешь идти мыться. Грязные вещи оставь в корзине, я позже их постираю.
Ванная комната представляла собой полукруглое помещение, освещенное изысканного вида канделябрами, стоявшими на специальных мраморных полках. У дальней стены стояла большая деревянная кадка, достаточно высокая, к ней были приделаны ступеньки. Там же, на стене располагалась полка с банными принадлежностями. Воздух был влажный, в комнате достаточно тепло и так знакомо пахло березовыми листьями. Это немного успокоило Ивана, он разделся, уложил грязные вещи в большую корзину и закрыл ее крышкой, чистое белье аккуратно разложил на лавочке. Иван залез в бочку с горячей водой присел на специальную полку, облокотился спиной на край бочки, закрыл глаза. Он чувствовал, как все в этом мире уходит на второй план, его сознание покидают мысли и образы, а он сам растворяется и превращается в воду, во влажный воздух с запахом березовых листьев.
После бани Ивана пригласили на ужин, вместо морса стояла бутылка вина, бокалы поменяли на фужеры, а в большой плоской тарелке был виноград и несколько мелко порезанных яблок. В зале было темно, лишь на их столике стояло несколько зажжённых свечей.
Первый бокал они выпили молча, разговор совсем не шел. За окном начинало смеркаться и шел дождь, свечи медленно плавились и выгорали, каждый из них погрузился в свой мир, полный тревог и надежд. Неожиданно за дверью послышались шаркающие звуки, как будто кто-то чем-то острым скреб по двери. Они переглянулись и осторожно пошли на звук, на улице кто-то скулил. Лара открыла дверь, на пороге сидел промокший до нитки поджарый черный пес-бродяга. Он осторожно протянул морду и лизнул ей руку.
- Привет малыш, ты чего в такую погоду на улице делаешь?
Пес смотрел большими черными глазами. Лара улыбнулась и потрепала пса по холке, затем открыла дверь
- Заходи, чего с тобой делать?! Будешь еще одним постояльцем.
Она пригрозила ему пальцем
- Только ничего не метить и мебель не грызть!
Пес приложил уши и осторожно переступил через порог. Лара ушла за барную стойку, откуда принесла кучу старых тряпок, принялась вытирать мокрую скатавшуюся шерсть. Пес внимательно смотрела на Ивана, с немым вопросом.
Лара вновь потрепала собаку по загривку и спросила
- Ну и как тебя звать мальчишка?
Пес посмотрел на нее, продолжая сидеть на задних лапах. Лара убрала грязные мокрые тряпки в кучу и повернула черную морду к себе, осматривая его белоснежные острые клыки.
- Ты к нам жить пришел или просто мимо пробегал?
Пес лизнул ей руку, подошел к столу и лег у ног Ивана.
- Хозяина в тебе признал!
Добродушно сказал Яков, разливая по бокалам содержимое бутылки.
Лара села за стол и все трое выпили из хрустальных фужеров. Иван пригубил еще раз и спросил:
- Винк... Сделал мне татуировку, вот. Что это значит?
Иван, задрал рукав и показал руку. Лара и Яков с удивлением посмотрели на маленькую завитушку, но промолчали. Лара встала и направилась к бару, не поворачиваясь к нему ответила.
- Винк ничего не делает просто так, ты узнаешь для чего она. Видимо просто еще не время. У нас вино закончилось, я схожу еще за одной бутылкой, в отличие от провизии этого добра у нас на полгода вперед.
Яков достал портсигар и предложил Ивану, вскоре они оба стояли у окна чуть приоткрыв его, курили. Снаружи лил дождь, барабаня по жестяным отливам.
- Лара права. Завтра в город пойдем, у меня осталось немного денег от монастырского жалования. На тесьму насобираем, зайдем на верфь по пути, думаю там работы должно быть много.
Иван немного опьянел, его клонило в сон, как будто он страшно устал, и вместо ответа на вопрос он просто кивнул. Якова тоже хмель не обошел стороной, его голос слегка заплетался, сам он покачивался, а его зрачки расширились и в них отражался уголек тлеющей сигареты. Он сделал еще одну затяжку и продолжил.
- Деньжат то мне подкинул ректор наш, когда из семинарии исключали. Сильно уж он ко мне прикипел, со слезой на глазу провожал.
Я же в ученье то поступил уже взрослым. Жили вдвоем мы с мамкой у помещика в услужении, отец давно на войне сгинул, да и не помнил я его совсем. Мамка на мельнице работала, а я - мальчишка совсем по двору по мелочи помогал. Жили не богато, местный дьяк жалел меня. По вечерам, когда все прихожане расходились, грамоте и письму меня обучал. Случилось так однажды, что год голодный был. Неурожай, осень рано пришла, затем зима с морозом лютым. Крестьяне скоту даже крыши свои соломенные и те скормили, потом всю скотину перерезали. Голод начался и взбунтовался простой люд, взяли колья, вилы и пошли толпой на усадьбу. А охраны то у помещика три бугая и две собаки. Думали, что у него дом ломится от припасов, да прогадали, ничего кроме пары подгнивших мешков с зерном и умирающей кобылки не было. Со злости вырезали всю его семью, прислугу и... Мамку мою тоже...