Когда после он снял перчатку, то сразу увидел и почувствовал то, про что говорил Винк. Его татуировка превратилась в рубцовую ткань, как после ожога и довольно сильно болела. Иван вновь одел перчатку, Винк говорил, что она ускоряет восстановление тканей, так и получилось - на утро сняв ее он с облегчением обнаружил, что рука не болит и нет следов от ожогов.
В пятницу разбирали кладовку с музыкальными инструментами, взгляд Ивана сразу же упал на роскошную классическую гитару с кленовой лакированной декой и грифом из палисандра. Взяв ее в руки, он обнаружил, что это совершенно обычный классический шестиструнный инструмент, он осмотрел гриф, подставку и довольно быстро настроил ее. Пробежал пальцами по струнам, и запел первое, что пришло ему в голову
Не для меня придет весна
Не для меня Дон разольется
И сердце девичье забьется
С восторгом чувств не для меня
(народная песня*)
Он продолжал петь не замечая, что Яков и Лара бросили все свои дела и внимательно слушают его, он продолжал. Музыка струилась то тонким ручейком, то бурной рекой неслась в своем замысловатом русле. Когда с последним аккордом песня стихла, Лиза захлопала в ладоши и попросила спеть еще, а Лара с неподдельным интересом разглядывала Ивана, потом обратилась к ней.
- Ваня нам вечером споет, за ужином. Сейчас много работы, не забывай про свое задание.
Девочка насупилась и уткнувшись в книжку ответила
- Помню, помню.
Работа продолжилась, а спустя некоторое время, Иван и Яков вышли на улицу мокрые от пота и закурили.
- Слушай, здорово ты поешь!
Иван ничего на это не ответил, затянулся и спросил.
- Яков, ты упоминал какой-то клуб, в котором ты состоишь. Ты уже довольно давно ходишь на встречи, я тебя не спрашиваю, а ты ничего не рассказываешь, но сейчас мы должны этим людям деньги...
- Иван... Я не рассказываю не просто так, думаю ты это понимаешь. Этот клуб, он занят определенными вещами. Его цель освобождение простого народа из-под гнета власть имущих. Те вещи, которые мы делаем... Некоторых из нас арестовывают, некоторые находятся в розыске - это очень опасно, я не хочу подвергать опасности всех вас.
- Понятно, у меня только один вопрос. Сумма, которую ты занял достаточно большая? Если так, то быстро возвратить ее не получится. У нас не будет проблем с этими людьми?
- Нет, эти деньги из кассы клуба, общие. После того как я рассказал им как обстояло дело было проведено голосование, в общем теперь мы ничего никому не должны Иван. Даю тебе слово.
- Это хорошо. Что ты думаешь делать дальше?
- Я буду жить. Жить так, как считаю правильным. Я в своей жизни много чего натворил, может быть мне как ни будь представится шанс все искупить. Винк нашел меня в притоне на Ильинке совершенно спившегося бывшего монаха, совершенно потерявшего человеческий облик. Он дал мне еще один шанс, я его не упущу.
Ранним утром Яков накормил и напоил лошадей, запряг в телегу. Иван и Лара с рассветом выехали на рынок, на другом берегу Тенистой. Иван правил экипажем, а Лара тихонько дремала, свернувшись калачиком на свернутых бардовых занавесках и балдахинах. Дорога предстояла не близкая, нужно было доехать практически до самого Фюрха, затем дождаться переправы, а потом обогнуть болотистые разливы Тенистой и тогда уже они попадут в Трущобы.
Глава 13
Евпатию нездоровилось, после вчерашней ночной рыбалки с сыном. Он свалился в холодную осеннюю воду, в тот момент, когда они вытаскивали сеть. Наутро он еле смог встать с постели. Его колотило, а со лба крупными каплями лил пот, от кашля в глазах шли фиолетовые круги и появлялась слабость в ногах. Он присел на лавочку рядом со своей утлой трущобой, наспех сколоченной из разного размера растрескавшихся досок, палок и прогнивших насквозь листов железа. Щели в ветхой конструкции были тщательно заткнуты смесью водорослей с глиной, крыша местами уже прохудившаяся, была сделана из тростника и соломы. Среди сотен таких же, дом Евпатия ничем не отличался от других. Старая худая кобылка стояла у коновязи и отмахивалась жидким хвостом от налетевшей под вечер мошкары.
В Трущобах проживало несколько тысяч человек, так же тут был свой порт с деревянными козловыми кранами для разгрузки судов, они перемещались огромными ржавыми скрипучими шестеренчатыми механизмами по рельсам - направляющим. Причал из просмоленных бревен, покрытый в несколько слоев рыбьей чешуей и требухой, по бокам понтонные пирсы, облепленные утлыми рыбацкими лодочками. Рядом с двухэтажным наспех сколоченным из досок зданием администрации порта, недалеко от козловых кранов, располагались в великом множестве деревянные ангары - склады, каждый из которых имел свой цвет и свою метку, по которой можно было безошибочно определить владельца.