Мы дали ему такое обещание, театрально пожали друг другу руки и вместе вышли из кабинета.
В коридоре меня поджидала Гизи.
— Привет, — бросил ей Тилл, затем посмотрел на меня, хотел, видно, что-то сказать, но промолчал, вероятно, удивился и позавидовал мне, поняв, что она не случайно здесь.
— Ну и верзила! — сказал я Гизи, когда мы остались одни.
— К тому же подлец, — ответила она.
— Почему?
Как я ни настаивал, она ни слова больше не сказала.
С Гизи Салаи я познакомился на общем собрании спортивной секции. Она играла в баскетбольной команде, хотя и не училась в институте. Наш спортивный клуб шефствовал над несколькими гимназиями. Это в основном выражалось в том, что наиболее способных спортсменов зачисляли в институтские команды и при первой возможности помогали им поступить в институт. Гизи в прошлом году получила аттестат зрелости, подала заявление в институт, но провалилась на экзаменах. На будущий год снова собиралась попытать счастья, потому-то и продолжала играть в нашей команде. А пока работала в бухгалтерии какого-то предприятия.
Через несколько дней после первой встречи мы уже стали друзьями, каждый вечер проводили вместе, а спустя неделю я по-настоящему любил ее, причем не плотской любовью, а как брат сестру. Такого чувства я еще никогда ни к кому не испытывал. Позже оно переросло в любовь с той же закономерностью, с какой человек, поднимающийся по лестнице, достигает верхнего этажа. Я бы очень удивился, если бы этого не случилось.
Михай Тилл, или Митю, как звали его в команде, однажды спросил, что у меня общего с Гизи Салаи. «Ничего особенного», — ответил я. И судя по тому, как он воспринял мой ответ, мне показалось, что ему, собственно, все равно.
Наша команда с переменным успехом участвовала в чемпионате высших учебных заведений. Вся команда держалась на мне и Митю, если бы не мы, любая команда могла бы забить ей не меньше десятка безответных голов. Мы знали это, но никому и виду не показывали. Более того, когда к концу чемпионата — это как раз совпало с последним годом учебы — меня и Митю хотели взять в сборную высших учебных заведений, мы оба отказались, сославшись на то, что заканчиваем институт и это неблагоприятно скажется на нашей учебе и экзаменах. На самом же деле наш отказ объяснялся преданностью команде. Все знали это и высоко ценили наш поступок, называли его героическим и даже решили отметить попойкой. Деньги собирали так: каждый бросал в шапку столько, сколько мог. Подсчитав, все передали Деги — самому бережливому и состоятельному из нас — отец у него был известный скульптор — и поручили ему заказать стол, расплачиваться, истратить все до последнего филлера.
Перед тем как выпить, я решил объявить о важном событии в моей жизни и, постучав по столу, встал.
— Ребята, внимание! — крикнул я. — Скоро сыграем свадьбу. — В ответ раздался взрыв хохота. Они, видимо, подумали, что я валяю дурака. Поэтому я серьезно продолжал: — Я женюсь на Гизи Салаи, баскетболистке.
Внезапно наступила тишина.
— Что с вами? — недоумевая, спросил я, пораженный их ледяным молчанием. Я рассчитывал, что мое заявление вызовет бурный восторг. Конечно, можно было ждать и соленых шуточек, ведь я хорошо знал нашу братию и сам на месте любого из них отмочил бы остроту; да, к такому можно было быть готовым. Но это молчание? Значит, вот как проявляется зависть? А может, глупое сочувствие? Или они просто не знают, как поступают в подобных случаях?
— Ну, поднимайте рюмки, давайте выпьем, — предложил я. — По этому случаю, право же, стоит выпить, ребята.
Митю проворчал в ответ:
— Выпить? А сам передергиваешь! Наливай себе полную рюмку, тогда выпью.
Я подлил себе вина, и мы выпили. После нескольких рюмок Митю обратился ко мне.
— Послушай, Яни. Ты сейчас счастливый жених, и я не стану тебя отговаривать, женись, ведь ты самый старший среди нас. Но я расскажу тебе одну поучительную историю, которую слышал от отца. Старик в былые времена каждый вечер пил кофе в японском кабачке, его посещали многие журналисты, артисты, юристы и прочие, ну и девицы легкого поведения, конечно. Полиция часто устраивала облавы, шпики знали чуть ли не всех проституток в лицо. Стоило им, войдя, только дать знак, как дамочки степенно, чтобы избежать скандала, выходили на улицу. Однажды перед самым закрытием кабачка нагрянули несколько шпиков, и одна девица не вышла по их знаку, а подскочила к собиравшемуся уходить журналисту, который был уже под мухой, и прошептала ему на ухо: «Ради бога, скажите, что я ваша невеста». И их пропустили. Несколько дней спустя шпик встретился с журналистом, представился ему и сказал: «Господин редактор, разрешите дать вам добрый совет: не женитесь на своей невесте».