Отшвартовавшись, Земцев заглушил движок и поднялся на борт. Здесь его уже ждали капитан-лейтенант Ковалев, командир корабля, Дымов и Саенко. Молча, без обычных шуток, пожали друг другу руки и сразу же прошли в кают-компанию.
Подозрения Земцева подтвердились. Журнал промысла «Дзуйсё-мару» бесследно исчез, рация не была опечатана, и сендо не был изолирован от команды до прихода пограничников. Более того, между инспектором Саенко и сендо возник конфликт, который едва не закончился рукопашной. Хорошо, что вовремя подоспели пограничники. С пограничниками японцы ведут себя совершенно по-другому. Каждое слово старшего осмотровой группы для них закон. Порядок был наведен в несколько минут: рация опечатана, сендо изолирован. Но что случилось, то случилось, и упущенного не вернешь.
Земцев спешил быстрее закончить формальности. Акт о задержании был уже готов, выписка из навигационно-вахтенного журнала «Дианы» и схема маневрирования при задержании — тоже. Он, Дымов и Ковалев скрепили документы своими подписями.
Земцев перебрался на шхуну. Дымов и Саенко его сопровождали.
Выстроили команду — со шкипером девять человек. Земцев приказал им взять личные вещи, а когда это было выполнено, осмотрел их и из всего этого хозяйства отобрал холодное оружие, бритвенные лезвия и тетрадь у одного из матросов, совсем молоденького парня. Иной раз личный дневник может рассказать много больше, чем судовой журнал, а это, судя по всему, был дневник. У сендо, крепкого коренастого японца с мрачноватым лицом, он ничего не спросил. Знал — сейчас это бесполезно. Если они успели сговориться, то теперь будут стоять до конца, в этом их единственное спасение. О журнале лова тоже спрашивать было лишним. Он исчез, конечно, неспроста. Земцев приказал Скрабатуну внимательно досмотреть шхуну, а сендо отправить на берег. Нечего ему здесь было делать, его присутствие только смущало команду. Чтобы не терять времени, он велел шкиперу написать объяснительную, в которой подробно изложить обстоятельства их задержания «Дианой» и мотивы захода «Дзуйсё-мару» в советские территориальные воды. А также где и когда был добыт краб, как, обозначены их порядки и где теперь стоят (точные координаты). Сендо увели.
Дымов и Саенко, чувствуя свою вину перед Земцевым, держались в сторонке и помалкивали. Улучив момент, Дымов отвел Земцева в сторону:
— Мы сейчас же выйдем в море, в тот квадрат, и будем искать их порядки. Я знаю их метку: иероглиф «снег», иероглиф «маленький» и буква алфавита хирагана «э».
— Добро, — сказал Земцев. — Хорошо бы что-нибудь найти. Хотя в такую погоду…
Дождавшись, когда будут закончены все необходимые формальности по приему задержанной шхуны и команды, Ковалев пригласил Земцева на корабль и предложил выпить кофе. Они были хорошими друзьями, относились друг к другу душевно, но Ковалев знал, что у Земцева на первом месте дела, а уж потом все остальное. Дима постоянно был стеснен во времени. За три года их дружбы они еще ни разу вволю не наговорились — все на ходу, урывками, в спешке, хотя жили почти рядом, в семи километрах друг от друга: Земцев в поселке Заводском, Ковалев — в Малом.
Разговор за кофе не получался. Земцев был озабочен. Ковалев сочувствовал другу. Дело ему подкинули не из легких.
— Что там с Борей Логуновым?