ики были заняты друг другом, у него появлялся шанс убежать и спрятаться. Почему-то было твердое убеждение, что Бык больше за ним не побежит. И вообще больше никогда ему не встретится. Тело дрожало и ныло, но Сильвестр пересиливал себя и шел вперед. Кроссовки неприятно хлюпали, одежда стала каменной, каждый новый шаг длился вечность - ноги передвигались еле-еле, не слушаясь хозяина. За ним все еще охотились трое, но теперь одна собачья голова сменилась на кроличью. В то же время, Белый кролик охотился за всеми и наверняка мог совладать и с оставшимися одноклассниками. Можно было сделать так, чтобы они встретились раньше, чем нагнали бы его. Только вот сил практически не было. Лес продолжал шептать, шелестеть и смеяться сотнями голосов. Он пах, скрипел и наблюдал за гостями, щетинясь зубастой улыбкой. Слева кто-то боязливо пробежал, встрепенулась справа птица. Сильвестр задрал голову и осмотрел небо, все еще черное и непроглядное. Зашевелились верхушки деревьев, кто-то угловатый и многорукий, прячась в них, заспешил скрыться подальше от внезапного гостя. Больше ничего не оставалось. Впереди росли высокие крепкие сосны. На одной из них ветви начинались довольно низко, если постараться, то можно было забраться на них. Этим Сильвестр и занялся. Сначала он отнес как можно дальше свою куртку, бросив на какой-то пень, затем вернулся и полез наверх. Руки и ноги постоянно соскальзывали, кожа сразу ободралась, но Сильвестр продолжал упорно подниматься. Когда земля была далеко внизу, он устроился поудобнее на крепкой ветке и стал ждать. Глаза закрывались, он проваливался в дремоту, но тут же просыпался, чувствуя, что опасно наклоняется. Где-то далеко от Сильвестра пели странную, чарующую, магическую песню. Несколько красивых голосов несли свое пение вглубь Леса, возможно, кого-то приветствуя, а может, с кем-то прощаясь. Охотники где-то задерживались. Наверное, искали способ перебраться через реку, оставаясь сухими. Где-то тут должен был быть мост. Может быть, у моста их встретил Белый кролик. Может быть, они поплыли напрямик и их всех поймал Жаба. Может быть, они... может быть... - Ау! Сопля-я! Громкие крики и лай вырвали Сильвестра из дремы. - Мы чувствуем. Ты. Здесь, - вокруг сосны кружили собачьи головы. Они смотрели наверх и смеялись. - Долго искали. Тебе так. Повезло! Мы убегали. От Кролика. А не ловили. Тебя. Почти. Утро. Сильвестр попытался рассмотреть небо. Сквозь ветки оно плохо виднелось, но те кусочки, что просвечивали, наливались утренним светом. Осталось совсем чуть-чуть. Время охоты заканчивалось. Внизу заскрипели ветви, кто-то полез за ним наверх. - Знаешь. Говорят, что. Такие как мы. Оставляем тут душу. В обмен. На дар. Сильвестр не мог понять по голосу, кто именно за ним лезет. Но судя по разговорчивости, это был Василий. Он любил поговорить, порассуждать на отвлеченные темы. При этом он никогда не терял из виду основного, словно дурил окружающих, играясь с ними. - Что ты отдал? Что ты отдал Лесу? За свой дар? А? Сопля? Я знаю, - он засмеялся. Сильвестр попытался выпрямиться, но тело тут же болезненно запротестовало. Он поморщился и посмотрел вниз. - Друга своего. Продал. Да? Он же пропал. Мы верили, что уехал. Его отец молчал. Но сейчас понятно. Вы поперлись. В Лес. И что-то нашли. Что это? Что? Какой у тебя дар? Покажи! Покажи! Он схватил Сильвестра и потащил вниз. Его остроносая морда уткнулась прямо в лицо Сильвестру. - Покажи! Сильвестр слабо ударил охотника, тот зло швырнул его в низ. Собрав все ветки, он упал прямо в руки Серого. - Мы нашли щенка, - Василий спрыгнул следом. Прыжок, видимо, для него был чем-то легким, не занимающим много усилий. - Трехголового. Это монстр, выродок Леса. Наш подарок. Серый бросил Сильвестра на землю и крепко пнул, тот взвыл от боли. - Мы принесли щенка. Домой. Кормили. Ухаживали. А потом его нашел. Мой отец. И сжег. Наш дар, - Василий подошел ближе и склонился над корчившимся Сильвестром. - Он боялся. Что мы станем. Монстрами. А мы. Боялись. Что. Не станем. Но, - он выпрямился и тоже пнул Сильвестра, скрючившегося на земле. - Мы пришли в Лес. И превратились. Щенок теперь. С нами. Всегда. Но Бык вышел. Теперь голов не три. Василий был обеспокоен этим фактом. Тем, что их трехголовая компания не соответствовала дару. Может, в следующий раз, они не смогут обратиться. И, видимо, злость за это Василий намерен срывать на Сильвестре. Его пнули еще несколько раз, попав по носу и сломав его. Брызнула кровь. - Какой у тебя дар? Покажи! Дай посмотреть! Дай! Судя по всему, Васиий планировал присвоить себе дар Сильвестра. Так он все еще бы оставался частью Леса. Серый молчал. Было непонятно, о чем он думает. Он послушно шел за Василием и делал все, что тот прикажет. Но при этом он всегда оставался чем-то обособленным от него, не таким как Бык, превратившимся в придаток их запевалы. По земле пополз белый туман. Утро просачивалось в замочные скважины, разгоняя всех лесных по их норам. - Покажи! Дай мне! Сильвестр, сжатый в комок боли под ногами охотников и рыдающий все это время, затих. - Ну? Василий наклонился, его пасть оскалилась в возбужденном ожидании. Его собачья голова все еще продолжала улыбаться, отсеченная от тела и катящаяся по земле, усыпанной хвоей. Сильвестр сел, шипя и морщась. Серый отступил, испуганно смотря на кости выросшие из тела его добычи. Белые, тонкие и острые, они торчали из спины и собирались в нечто, похожее то ли на крылья, то ли на дополнительные руки. Сильвестр поднялся, упираясь на них. Костяные наросты вырывались и из его предплечий, ложась ему в ладони. Острые концы он направил на Серого. - Я потратил так много сил, чтобы выманить у вас правду о вашем даре. И он оказался бесполезным! - Сильвестр поднялся выше, наступая на Серого, испуганного и будто уменьшившегося. - Так много сил! Напрасно! Лучше убить тебя, как и Василия, пользы от тебя сейчас никакой. Но... знаешь что? Беги. Беги отсюда и не возвращайся в наш Лес! Слабаки должны позориться до конца. Серый не стал дожидаться повторного приказа, развернулся и убежал. Он был больше не нужен Сильвестру, заманившего всю троицу в Лес. Столько усилий было потрачено впустую. Кто же знал, что на всех троих Лес дал только один подарок. Удивительным было то, что они разделили его между собой. Сильвестр равнодушно взглянул на тело мертвого Василия. Собачья голова укатилась далеко в тени, ее, скорей всего, утащит в нору какой-нибудь зверь. Притворяться слабым было просто, он всю жизнь прожил с чувством страха и ничтожности. Удивительно, как легко одноклассники повелись на его уловку. Он знал, что они хотели найти себе подобных, чтобы сразиться, поиграться, отобрать и присвоить подаренное Лесом, но не думал, что они так сразу устроят охоту. Пришлось подстраиваться. Сильвестр зацепился костяными руками за ствол и поднялся на верхушку сосны. Оттуда был виден весь Лес, расстилавшийся острыми вершинами до самого горизонта. Вокруг был только Лес, светлеющее небо и утренний туман. Город исчез, ему не было места в этом мире, полном странных чудес. Далеко впереди гнулись деревья под тяжестью чьего-то огромного тела, огромная круглая спина черным силуэтом разрезала белый густой туман, тревожила птиц и ползла все дальше на север. Над Лесом разносилось эхо песни, волшебным заклинанием связывавшее всех. Стоил ли этот вид всего того, что совершил Сильвестр? Возможно. По крайне мере, Сильвестр все для себя решил в тот самый вечер, обнаружив в Лесу дар. Маленькая тонкая кость, украшенная витиеватой резьбой. Кость была одна, а их пришло двое. Может быть, они могли разделить дар, как и их одноклассники, но Сильвестр не хотел делиться. Не теперь, когда стал частью чего-то большего, чем вся его жизнь. Он помнил, как отобрал кость у Пашки, как тот упал с обрыва в реку. Он не полез за ним в воду, а убежал, боясь, что друг придет за ним ночью или утром. Но тот не приходил, пропал в Лесу, став платой Сильвестра за подарок. Сильвестр слез с дерева и направился в направлении города. Туман забелил всю землю, скрывая от глаз тех, что уже не могли выбраться. Все вокруг затрещало и заскрипело. Лес распахнул все замки разом и небо прорезал солнечный луч. Костяные наросты исчезли, собравшись в одном месте - в длинном тонком шраме на предплечье, где Сильвестр прятал подаренную кость. Пели птицы, шумела река и пахло хвоей. Лес выглядел и вел себя обычно. Деревья постепенно расступались, выпуская Сильвестра. Он вышел к полю, с которого зашел. Угадывалась тропинка, по которой его сюда приволокли собачьи головы. Он шел по ней, хромая. Тело ломило и болело. Но он должен оставаться слабым, чтобы не привлекать внимание сильных. Справа шумели сирены скорой и полиции. Сильвестр заметил безголовое тело, которое прятали внутрь машины. Люди там суетились и качали головами, обступив бледного дрожащего Серого. Рядом с ними стояла Марья Ивановна в своем вечном трауре и, сложив руки в безмолвной молитве, смотрела на Лес. Поговаривали, что когда-то давно она нашла в Лесу младенца, которого взяла на воспитание. Может, так оно и было. И траур ее с молитвами были не по умершим, а по ней самой, воспитавшей монстра. Далеко слева, прячась за стволами, стоял долговязый Макс. Он разглядывал полицейских с врачами, держа под мышкой чью-то голову. Его мешковатая одежда была испачкана в крови, как и длинные несуразные руки. Сильвестр и Макс встретились глазами и тут же отвернулись. За пределами Леса они