— Хотелось ли бы тебе разбогатеть? — спросил он, наконец.
Она с удивлением посмотрела на него, обрадовавшись его дружескому обращению к ней. Ей показалось, что горе, вкравшееся в ее жизнь, рассеивается, и она ответила:
— О, конечно! Это было бы очень приятно. Но мне кажется, что нам и теперь живется хорошо.
Он уселся в уголок дивана и тихо засмеялся, закуривая трубку.
— Ну, да, нам живется недурно. Но лучшее всегда будет лучшим.
— Да каким образом все это может случиться?
— Каким образом все это может случиться? — переспросил он. — Это ужь мое дело. Потерпи только немного. Вот что я придумал.
Вынув из жилета ключ, он отпер комод, взял из маленького ящика листок бумаги и с хитрою улыбкой показал ого жене.
— Здесь все положено на цифры, — сказал он. — Теперь послушай. Ты знаешь лес, который находится на границе нашей земли? Он сто́ит очень дорого.
— Ну, так что же? Мы можем брать из него только дрова на топливо. Рубить его мы не имеем права.
— Рубить? Ну, да, конечно. Но я могу его купить, купить его весь, как он стоит и растет. Ты слышала, как лесопромышленники разъезжают по нашим шхерам, как они скупают леса и нанимают людей, чтобы рубить их и перевозить дерево к морю. Если бы мне удалось купить лес в рассрочку, я мог бы заняться зимою рубкой, рубить его исподволь, своими рабочими, свозить его помаленьку к морю и продавать его или на дрова, или на постройки, как придется. Ты, ведь, знаешь, какие здесь есть громадные дубы, какие ели, какие сосны. У нас тут высочайшие мачтовые деревья, которые упадут сами собой, если их во́-время не срубить.
— Да, но разве барон согласится?
— Да, я думаю, что он согласится. Он получит массу денег, а у каждого есть прорехи, которые приятно заткнуть.
Некоторое время они сидели молча, задумавшись. Каждый из них понимал, какую перемену могло произвести это предприятие в их жизни, и странные мысли бродили у них в голове. В комнате стемнело; в маленькие окна проникал слабый свет. Теплая июльская ночь уже объяла поля, леса и луга и среди этой тихой, темной ночи возникала для них смутная надежда, надежда на лучшее будущее, на лучшие дни.
Поздно легли супруги спать.
Было решено, что Эриксон через несколько дней съездит к барону и переговорит с ним о деле. Но начались ненастные дни, а затем наступила жатва. Поездка откладывалась со дня на день. Эриксон думал, что время еще терпит. Лес все стоял на месте.
Прошло таким образом два месяца, пока совершалась уборка сена, ржи и пшеницы. В последние дни пошел дождь и промоклый овес пришлось продержать в копнах в ожидании теплых солнечных лучей, которые бы его просушили.
С солнцем явился и ветер, и на хуторе закипела работа. Наконец, последняя копна хлеба была свезена в ригу и Эриксон вечером сказал жене:
— Завтра я поеду переговорить с бароном.
Был ясный сентябрьский день, когда он сел в лодку и отчалил от берега в надежде вступить скоро в новую жизнь. По морю легкою дымкой стлался туман, смягчая контуры шхер и островов. Солнце светило сквозь него точно большой золотой шар. Легкий утренний ветерок бороздил слегка поверхность водяной массы.
Эриксон спокойно и в такт двигал веслом, не оглядываясь, как человек, который знает фарватер как свои пять, пальцев, лодка как бы сама собою тихо поворачивала из стороны в сторону среди шхер, через узкие проливы, точно внизу под ней не было ни подводных камней, ни скал, о которые она могла легко разбиться.
Он был несколько смущен мыслью о предстоящем свидании, о том, что он скажет барону. Он заранее сочинял речь и придумывал, какими словами будет он убеждать барона, если тот заартачится.
А что, если он не захочет продать леса?
О, нет, какая ему могла быть польза не рубить леса, когда он ужь так стар и не приносит ему никакого дохода?
Эриксон привязал лодку, спрятал трубку, надел сюртук и тщательно застегнулся. Затем, вынув из жилета маленькую табакерку с зеркальцем, он снял шляпу и пригладил рукой волосы. Почистив шляпу, он надел ее и стал смотреть на себя в зеркало. Осмотр, повидимому, удовлетворил его. Он спрятал табакерку в карман и быстро зашагал по дороге, которая вела к господскому дому.
Большая собака с громким лаем выбежала ему на встречу. Он ласково заговорил с ней, усмирил и направился в кухню, не переставая оглядываться на собаку, которая, ворча, следовала за ним.