Мы подкатили к дому 426 по Северной Бристольской авеню.
— Настоящий итальянский дворец! — воскликнул папа.
И правда! Черепичная крыша, увитые виноградом и плющом стены…
Голландец повернулся ко мне:
— Джоан сейчас на съёмках. И дом этот арендует один человек… На сегодняшний день он — самый модный человек Голливуда, Оскар. Так сказать, гвоздь программы. Но он не актёр. Маленький толстый человечек. Режиссёр. Родом из Англии. Я бы что угодно отдал, чтобы попасть в его следующую картину, но шансов мало. Он выберет Кэри Гранта, помяни моё слово.
— Кто такой Кэри Грант? — спросил я, представив старого, бородатого президента Гранта с портрета, висевшего над учительским столом в классе миссис Олдерби.
Голландец не ответил. Он уже вышел из машины и позвонил в дверь. На порог вышла женщина. Голландец учтиво прижал к груди шляпу. Может, со дня нашей с ним встречи и миновали десять лет, но на его внешности они никак не отразились: те же крепкие скулы, та же шевелюра, разделённая почти прямым пробором, те же широкие плечи пловца. У входа в дом горел фонарь, и я хорошо видел, как Голландец склонил голову, здороваясь с дамой. А она приветливо улыбалась. Потом оба посмотрели на нас, и Голландец дал знак, чтобы мы тоже шли в дом.
Не скажу, чтобы нам с папой было уютно в роскошной гостиной — слишком роскошной для простых людей в рабочих комбинезонах. Вдоль стен выстроились шкафы и комоды с позолоченными дверцами и медными, похожими на веера выпуклыми ручками; повсюду стояли и висели фотографии знаменитой кинодивы Джоан Кроуфорд — с её личной размашистой подписью, в вычурных рамках. Спорить не буду, хороша! Прекрасное лицо в обрамлении чёрных как смоль волос. Длинные густые ресницы, глаза с поволокой, чувственные губы. Она улыбалась с каждой фотографии лично мне: стоя на коленях в обнимку с детьми, сидя на диване с любимой собачкой, прильнув к груди какого-то красавца. Короче говоря, владелица нужного мне макета с поездами была настоящей голливудской звездой.
Передо мной на огромном стеклянном столе стояла стеклянная пепельница рубинового цвета размером с большое блюдо. Вообще, вещи в этом особняке отличались слишком яркой, вызывающей расцветкой — у Петтишанксов они бы не прижились. Тем не менее оба дома источали таинственный запах мягких ворсистых ковров, лимонной полироли для мебели и ароматных пирогов. У простых людей так не пахнет.
Дама представилась и пожала нам руки. Хорошо всё-таки, что мы имеем дело с приветливой Алмой, а не с огнедышащей Джоан.
— Значит, вы хотите посмотреть макет? — Речь Алмы напоминала щебет, так говорят дамы из высшего общества в фильмах и по радио.
Папа смотрел на Алму, словно ему явился сам архангел Гавриил с благой вестью.
— Кто она такая? — шёпотом спросил я у папы, пока мы шли вслед за Алмой к бару.
— Чёрт возьми, Оскар! Она — жена самого успешного режиссёра Голливуда. Он снимает триллеры. Его фильм «Ребекка» получил в прошлом году премию «Оскар».
Алма предложила нам угоститься всем, что душа пожелает, из сияющего хромовой отделкой бара, и я по привычке замотал было головой, но потом напомнил себе, что мне не одиннадцать лет, а двадцать один год. Я даже имею право голосовать на выборах! Раз так, можно, наверно, и пива выпить. Только я ни разу в жизни не пил ничего крепче вина, которое дают в церкви во время причастия. Да и не лежала у меня душа ни к чему, кроме джин-тоника. Его я и попросил.
— Мисс Чау! — позвала Алма. Оказалось, что на другом конце комнаты сидит хрупкая азиатка в красной блузке и чёрных брюках. — Мисс Чау приехала из Китая, она личный ассистент моего мужа. Как вы, наверно, знаете, на её родину напали японцы, они бомбят китайские города. Кстати, мой муж скоро придёт. — Алма, точно волшебница, в мгновение ока приготовила каждому из нас напиток по вкусу и уселась в кресло. — Оскар, вы ведь скоро станете знаменитостью, — прибавила она неожиданно.
Сердце у меня встрепенулось.
— Я?! Почему?
— Голландец рассказал мне, ещё по телефону, про ограбление банка, про гибель ночного сторожа и премию в десять тысяч долларов.
— Только я мало что помню, — признался я. — А грабители, наверно, давно сбежали в Мексику. И живут припеваючи.