Я сосредоточился. И услышал три выстрела.
— Три, — уверенно произнёс я.
— А сколько раз они стреляли в сторожа?
— Два. В сердце и в голову.
Детектив Хиссбаум довольно кивнул.
— Закрой глаза, парень. Самый трудный вопрос. Один из них что-то уронил. Что это было? И что было внутри?
Я перебирал в памяти всё, что видел. Секунда за секундой. Уронили? Что же грабители могли уронить?.. Ага! Вспомнил!
— МакГи уронил ящик. Ящик кассира! — ответил я. — Только денег там не оказалось.
Детектив Хиссбаум выдохнул целое облако густого дыма.
— Ты тот самый мальчик, Оскар Огилви. Никаких сомнений. Ни одной из этих деталей в газетах не было, никто в мире, кроме тебя, знать этого не мог. — Он сделал ещё одну затяжку, кончик сигары замерцал. — Но мы, чёрт возьми, опоздали на десять лет. Если эти отморозки слиняли в Эль-Пасо, их след давно простыл. Опоздали! — Он неприлично выругался.
Алма охнула.
— Простите, миссис X, вырвалось, — поспешно сказал Хиссбаум. — Что-то я увлёкся. Но недоносков этих я знаю. Микки Стакпоул. Прозвище Руки-прочь. Начинал как мелкий воришка, но до Рождественского налёта он уже участвовал в ограблении. Брали вагон-ресторан. Стакпоула осудили за нанесение телесных повреждений. Жаль, освободили условно-досрочно. Зато МакГи, по прозвищу Нефтяной Бак, отсидел десять лет в Фолсоме за ограбление ювелирной лавки в Канзас-Сити. В тридцать первом году, аккурат после Рождества, они оба исчезли. Бесследно. Так что живут-поживают сейчас где-нибудь в тёплых краях. Например, в Парагвае. Да где угодно! На Сиаме! В Персии! Во французских колониях на западе Африки. Как сыр в масле катаются.
— У них и на пластическую операцию хватило бы денег, — вставил Голландец.
Детектив Хиссбаум снова посмотрел на меня:
— А тебя-то, Оскар, где держали? В консервной банке? Где ты был?
— Я?.. Сюда добирался… — ответил я не очень уверенно.
— Пешком, что ли, шёл? Вокруг света?
— На поезде ехал.
— На каком?
Я покачал головой. Ища поддержки, посмотрел на Голландца, но тот промолчал.
— Слушай, парень, — продолжил детектив. — Сейчас сюда едут мои лучшие агенты. Летят с сиреной на полицейской машине. До сих пор в твоей истории всё сходилось. Но мы не сможем найти преступников, если не узнаем, где они прятали тебя целых десять лет. Тебя били? Угрожали?
В этот момент раздался стук в дверь — резкий и требовательный.
— Мои ребята приехали, — сказал детектив Хиссбаум.
Голландец отправился открывать дверь. Но вернулся он вовсе не с агентами ФБР, а с двумя военными в камуфляжной форме, высоких шнурованных ботинках. Судя по всему, эти люди прошли в дом, не дожидаясь приглашения. Они прошагали по коридору до столовой и с порога заметили меня. Старший по званию, краснощёкий лейтенант с чёрными курчавыми волосами, размахивал газетой. «Лос-Анджелес таймс». С моей детской фотографией на первой странице под кричащим заголовком: ПОХИЩЕННЫЙ РЕБЁНОК НАЙДЕН В ГОЛЛИВУДЕ.
Ухмыльнувшись, лейтенант лихо отдал честь детективу Хиссбауму и, чеканя шаг, вошёл в столовую. Вслед за ним шёл капрал, крепкий и мускулистый. У этого в руках были наручники.
— Ты арестован, Огилви, — задиристо произнёс лейтенант. — Я заместитель командира призывной комиссии в округе Лос-Анджелес. Как только я увидел утреннюю газету с твоей физиономией, сразу позвонил коллегам в Кейро, штат Иллинойс. И выяснил, что ты уклоняешься от службы в армии США.
— Но… — начал я.
— Придержите коней, лейтенант, — вмешался папа. Он вскочил, стараясь выглядеть повнушительнее, но я прекрасно понимал, что папе с этими молодчиками тягаться бесполезно.
— Не мешайте мне выполнять долг перед Родиной, — резко сказал лейтенант и снова повернулся ко мне. — За уклонение от призыва, рядовой, посидишь месяц на гауптвахте, а потом я отправлю тебя в десантные войска, в Сибирь. Будешь прыгать с парашютом в тайгу. Поможешь русским бить фрицев за Полярным кругом. — Он снова ухмыльнулся. — Ты-то меня небось не помнишь, рядовой Огилви, зато я тебя отлично помню. Быть тебе пушечным мясом. Поквитаемся.
За всю свою короткую жизнь я не был знаком ни с одним военным, тем более с офицером. Откуда он меня знает?
— Не трогайте меня! — взмолился я. — Мне всего одиннадцать лет! Я учусь в пятом классе! Не забирайте меня в армию! — К моим глазам уже подступали слёзы.
Папа обошёл стол и встал рядом со мной. Голландец сказал:
— Лейтенант, хочу заметить: вы вторглись в частные владения. Без ордера на обыск.
Детектив Хиссбаум горестно вздохнул: