– Да ладно.
В этот раз Яся твердо решила, что возвращаться не будет. Найдет комнату на долгий срок и станет жить одна. Оглядела свои чемоданы, вздохнула, завязала пакеты вокруг ручек и потащила все к выходу. У большого черного чемодана было сломано одно колесико, и он цеплялся отломанным куском пластмассы за все, что попадалось на пути. Хорошо, что дома никого не было, все соседи утром разошлись по работам, иначе кто-нибудь обязательно бы ей предъявил за испорченный столетний линолеум в коридоре. На нем живого места не было, но разве это кого волновало?
Решив, что спускать чемоданы по лестнице будет по одному, чтобы ее не придавило по пути, Яся распахнула двери и тут же отшатнулась, окутанная клубами дыма. Закашлялась, пригибаясь, и отпрянула вглубь квартиры. Пожар! Да такой сильный сразу! Когда Света выходила, все еще было нормально. Мысли путались. Что делать? Четвертый этаж! Окно! Она заметалась, не в состоянии решить, прыгать в окно или попытаться пробраться по лестнице. И сквозь дым увидела человеческие силуэты.
– Помогите! – прохрипела и схватилась за горло, присаживаясь на корточки. Где-то она слышала, что при пожаре надо сидеть на полу, а еще замотать лицо мокрым полотенцем. Но до полотенца еще нужно было добраться!
Сквозь удушливую тьму стали пробиваться алые всполохи, и Яся, натужно кашляя, поползла ко входу, туда, где видела людей.
– Да чтоб тебя, – сквозь рев пламени, раздался вскрик, и дым стал опадать, будто придавленный покрывалом. По Ясиной коже прокатился морозный воздух, покрывая руки инеем. И пока она с ужасом разглядывала заиндевевшие волоски на запястьях, голос продолжил:
– Я, конечно, все понимаю, в таком состоянии ты ищейка хоть куда, но, блин, мы такими темпами спалим тут все к чертовой бабушке. Надо это зелье чуток ослабить что ли…
– А ты тогда на что? – прогудело что-то низко, утробно, так, что у Яси грудная клетка завибрировала, отзываясь.
– Я? Для красоты, мы это еще в прошлый раз решили, – насмешливо ответил голос, и Яся отчетливо поняла, что ее, похоже, кто-то крепко сглазил. Потому что голос принадлежал Максиму Шолохову. И даром, что она хотела ему звонить. Сейчас, когда стало абсолютно ясно, что он действительно за ней следит, злость была сильнее здравого смысла.
– Что вы себе позволяете? – выпрямилась она, отлепляясь от тумбочки, возле которой сидела, – Сколько можно лезть в мою жизнь?
Такого потрясенного молчания она никак не ожидала. Они ведь знали, что она здесь, так почему тогда?..
Максим быстро обернулся за спину, туда, где стоял Трофим:
– Не…
Он не успел. А Яся, не веря своим глазам, смотрела на то, как вспыхивает живой человек. Только что стоял, чуть ссутулившись, а теперь полыхал похлеще извергающегося вулкана. Она отшатнулась, и, ударившись спиной о стену, снова сползла на пол. Квартира стала наполняться горьким дымом.
– Он был здесь, – пророкотало что-то внутри этого живого пламени, – Она знает! На ней его запах.
– Чего? – Яся вжала голову в плечи, следя за тем, как приближается огонь.
– Ш—ш—ш, – встал перед ней Максим, загородив от жуткого пламени, – Трофим, ну ты как обычно, сразу угрожать. Давай-ка, вдох – выдох. И поговорим.
И пламя дрогнуло, останавливаясь. Яся от неожиданности громко всхлипнула, а Максим резко обернулся:
– Молчи!
И только по его белым от напряжения губам, она поняла, что, кажется, они в шаге от того, чтобы встретиться с ее госпожой, богиней смерти Мораной. Притом полностью. Со всеми потрохами.
– Ну же! – спокойно проговорил Максим, – Ты ведь помнишь, что мне пока тяжело.
В комнате снова похолодало. Максим пошатнулся и отступил, чуть не падая на сидящую под ногами Ясю.
– Я слушаю, – прогудело пламя, стекая на пол и прожигая линолеум. А на его месте остался стоять обычный живой человек.
Трофим отодвинул будто оглушенного Максима в сторону и опустился на корточки перед Ясей:
– Где он?
– Кто? – еле слышно спросила она, стараясь максимально вжаться в стену.
– Гребаный упырь! – прорычал Трофим, раздувая ноздри, – Он был здесь!
В зрачках его полыхал огонь, и Яся выставила руку в глупой надежде не дать ему приблизиться еще сильнее.
– Я не видела больше никаких…
– Врешь! – он выдохнул ей дым в лицо, – Ты вся пропитана смердящим запахом!
Яся закашлялась, схватившись за горло. Да что происходит?
– Если ты думаешь, что можешь встать на пути…
Он закрыл глаза, откидывая голову.
– Я тоже терпеть не могу маленьких наглых врушек, – вклинился бледный до синевы Максим, трогая Трофима за плечо, – Но давай-ка мы чуть сбавим…