Вначале медленно, затем все быстрее, по мере того как он вспоминал другие странности — безукоризненный, но архаичный испанский, уверенное владение магией, — Шэнди поднимался по склону берега.
— Видел где-нибудь губернатора поблизости? — тяжело дыша, спросил он первого попавшегося экс-пирата. — Я о Сауни говорю, не о Роджерсе.
Хотя Шэнди и пытался изобразить на лице улыбку и говорить спокойным тоном, собеседник, который видел, чем кончился разговор Шэнди с мичманом, испуганно отступил:
— Конечно, Джек, я видел его. Он в своей палатке, недалеко от бухты. Ты не волнуйся.
Не обращая внимания на бормотание и покачивание головами за его спиной, Шэнди кинулся в ту сторону, на ходу перепрыгнув через яму, в которой жгли костры. Он бежал к бухте, где еще полгода назад переоснащали «Кармайкл». Заметив, к своему облегчению, Сауни, сидевшего перед палаткой из парусины с бутылкой рома в руках, он остановился, чтобы перевести дыхание. Сауни был в поношенных, пузырящихся штанах и расшитой желтой куртке. Если у него и был повязан платок на шее, то его скрывала густая борода цвета старых костей.
Шэнди сбежал вниз по склону и присел рядом.
— Хочу поговорить с тобой, губернатор.
— А? — Сауни, прищурясь, оглядел его. — Лихорадка прошла, да? Держись подальше от этих куриц.
— Да нет, губернатор, я хочу поговорить о... бокорах, колдунах, особенно о тех, кто был у... Фонтана юности.
Сауни отхлебнул из бутылки и снова заглянул в нее.
— Бокоров полно кругом, я не бокор.
— Но ты понял, что я сказал о Фонтане юности? О... гейзере?
Старик не ответил, он только взболтал жидкость в бутылке и надтреснутым старческим тенорком пропел:
Шэнди мысленно перевел: «Больше будет течь с соизволения Божия, считай да пропускай, и путешествие станет короче», — и решил, что в этом нет никакой подсказки.
— Ну хорошо, — сказал он, стараясь обуздать свое нетерпение, — давай начнем с другого. Ты помнишь карибских индейцев?
— А, да, каннибалы. Мы разделались с ними, перебили их всех в экспедицию Кордобы в семнадцатом — восемнадцатом, перебили либо продали в рабство на Кубу, что, по сути, одно и то же. Они все были колдунами. Вот как ты бы держал в загоне домашний скот, так и они содержали индейцев-араваков, чтоб было, что подать на стол, конечно, но знаешь, что важнее всего этого? А? Кровь, свежая кровь. Карибы держали араваков живыми, вот как стараешься держать порох сухим.
— А они знали об этом месте во Флориде? Том месте, где земля кажется особенно плотной и осязаемой?
— A, Dios... si... — прошептал Сауни, метнув взгляд на тихую, залитую полуденным солнцем гавань, словно боясь, что кто-то мог бы подслушать. — Я слышал, до них там не было так темно, прямая дорога в ад...
Шэнди подался вперед и тихо спросил:
— И когда же ты побывал там?
— В тысяча пятьсот двадцать первом году, — ясным голосом отозвался Сауни и сделал большой глоток рома. — К тому времени я уже знал, где это должно находиться. Я умел читать знаки, несмотря на всяких падре с их святой водой и молитвами... Я отправился туда и сумел удержать на расстоянии комариные тучи привидений, пока не нашел. Винный уксус прогонит вшей с твоего тела, но тебе нужен черный табак, чтобы прогнать привидения... Я пролил там свою кровь, у фонтана, там выросло растение, и вовремя: как только я выбрался из болот, так угодил в стычку с индейцами. Меня зацепило стрелой, рана загноилась... Я позаботился, чтобы хоть часть моей крови попала в море... кровь и морская вода, я буду жить вечно, снова и снова, пока это растение живет там...
Шэнди внезапно припомнил чахлый, высохший кустик, который он видел, и решил, что, должно быть, Сауни живет в последний раз.
— Как же так получается, — мягко спросил он, — что столь могущественный колдун, человек, сумевший пролить кровь и воспользоваться магией морской воды для продления жизни, начинает гибнуть, начинает терять способность к магии? Превращается в... в простака?
Сауни улыбнулся и вопросительно приподнял седую бровь:
— Наподобие меня, хочешь сказать?.. Железо.
Хоть Шэнди и смутило то, что старик все прекрасно понял, он продолжал расспросы:
— Железо? Что ты имеешь в виду?