Перед выездом из Петербурга государь остановился у заставы, привстал в коляске, и обратившись назад, в задумчивости несколько минут глядел на город, как бы прощаясь с ним.
13-го сентября император Александр приехал в Таганрог. По прибытии, его первые заботы состояли в том, устроить помещение для императрицы как можно для нее удобнее. Своим приездом на юг Александр был доволен. «Здесь мое помещение мне довольно нравится, — писал он, — воздух прекрасный, вид на море, жилье довольно хорошее».
30- го сентября государыня Елизавета Алексеевна прибыла в Таганрог. Приехавшую императрицу государь окружил самой нежной заботливостью, стараясь доставлять ей развлечения. Они вели здесь жизнь тихую, уединенную, свободную от всякого придворного этикета. Елизавета Алексеевна, под влиянием этой нежной любви стала оживать, здоровье ее видимо поправлялось; через несколько дней она окрепла и физически и морально. Радостная перемена в здоровье императрицы произвела ощутительное впечатление на самого монарха, он хотел уже отложить предлагаемое путешествие в Крым, но прибытие новороссийского генерал-губернатора графа Воронцова, имевшего там знатные поместья, переменило его решение.
20 - го октября император выехал в Крым; маршрут был рассчитан на семнадцать дней. Александра сопровождали генерал-адъютант Дибич, Виллие, Тарасов и вагенмейстер полковник Саломка. Во время путешествия, по целому ряду свидетельств, Александр Павлович был всегда весел, чувствовал себя бодро.
Путешествие продолжалось благополучно до 27 -го октября. В этот день, по пути из Балаклавы, Александр захотел посетить Георгиевский монастырь. День, сначала ясный и теплый, сменился холодным вечером. Отпустив свиту, государь уже в темноте и при довольно сильном ветре верхом поехал в монастырь с одним только проводником, приказав Дибичу с коляскою дожидаться его возвращения. Поездка продолжалась более часа. Император все время оставался в одном мундире, не взяв от проводника ни шинели, ни бурки. По-видимому, именно во время этой поездки он и получил простуду.
5-го ноября в шесть часов вечера император прибыл в Таганрог. Войдя в свою уборную он на вопрос князя Волконского о здоровье отвечал:«Я чувствую маленькую лихорадку, которую схватил в Крыме, несмотря на прекрасный климат, который нам так восхваляли. Я более чем когда - либо уверен, что, избрав Таганрог местопребыванием для моей жены, мы поступили в высшей степени благоразумно» (Шильдер Н.К. ).
Во всяком случае, это путешествие таинственно начатое и вызвавшее странное предание, легенду о тождестве императора Александра со старцем Федором Кузьмичем, было роковым для государя Александра Павловича и для России.
12-го ноября генерал Дибич, сопровождавший императора в поездке, счел долгом сообщить генералу Куруте, адъютанту Константина Павловича, о болезни Александра, «чтобы слухи, дошедшие стороной, не возбудили более серьезного беспокойства со стороны великого князя относительно здоровья августейшего монарха» . Последний, по словам Дибича, чувствовал себя отлично во все время поездки по Крыму, но последние дни появилась легкая лихорадка, вследствие которых император принужден был не выходить из комнат, и которая, по мнению врачей, перешла, по видимому, в перемежающуюся лихорадку; не смотря на надежды врачей и не смотря на то, что болезнь временно приняла менее острый характер, Дибич, однако, не рассчитывал на благоприятный исход. Действительно, через два дня, 14-го ноября, «надежды на скорое выздоровленье» не только не оправдались, но желчная лихорадка усилилась еще больше. Наконец, 16-го утром «лихорадка перешла в самый злокачественный тиф» и Александр «впал в какое-то совершенно бесчувственное состояние», а 19-го ноября, в 10 часов 50 минут дня, он скончался. Дибич поспешил уведомить об этом событии Константина Павловича, как официального наследника престола. «С сердечным прискорбием, читаем в рапорте Дибича Императору Константину, имею долгом донесть В.И.В., что Всевышнему угодно было прекратить дни всеавгустейшего нашего государя императора Александра Павловича, сего ноября 19 дня в 10 часов и 50 минут по- полуночи здесь, в г. Таганроге» (Василич, Г. Разруха 1825 года. Часть первая. Тип. «Север». Спб. 1908).
Опочивший император не открыл своего царственного завета и на смертном одре. В минуту его кончины из трех находившихся при нем в Таганроге доверенных сановников — генерал-адъютанты князь Волконский, барон Дибич (начальник Главного Штаба) и Чернышев — ни один не знал, что права старшего брата в наследовании престола перенесены на второго. В таком же неведении находилась и императрица Елисавета Алексеевна. На вопрос Волконского, не осталось ли после государя какого-либо изъявления последней его воли, Она отвечала, что ничего не знает положительного, и советовала обратиться в Варшаву. Родилась мысль: не найдется ли чего-нибудь в пакетике, который — как известно было всем близким — покойный носил всегда при себе. По просьбе Волконского пакетик был вскрыт императрицею, в его присутствии; но тут оказались только две молитвы и заметки нескольких глав Священного Писания. Тогда Волконский и Дибич признали долгом донесения свои о кончине Александра послать — в тот же день, 19-го ноября — в Варшаву, к Константину Павловичу, как тому лицу, которое было теперь, по закону о престолонаследии 1797-го года, Императором Всероссийским. Тогда же Дибич написал о сем и в Петербург, к императрице Марии Феодоровне, прибавя, что «с покорностию ожидает повелений от нового законного государя, императора Константина Павловича»( Корф М.А. Восшествие на престол императора Николая I-го . Издательство: Тип. II-го Отделения Собственной Его Имп. Вел. Канцелярии. СПб.1857).
Семейная династическая коллизия стала прологом к кризису власти и поводом к междуцарствию.