- У вас прекрасная собака.
- Да, это сеттер.
- Сеттер? В самом деле! Налог на сеттера - два доллара. Полагаю, мне следует сразу получить их, пока я не забыл.
Я заплатил ему, и на следующий день Слингсби появился снова. Он начал разговор замечанием:
- Билли Джонс сказал мне в продуктовой лавке, что у вашего сеттера есть щенки.
- Да.
- Сколько же?
- Четыре.
- Действительно! Извольте видеть: налог - два доллара, четырежды два - восемь, да, восемь долларов, пожалуйста, и, если можно, поскорее, потому что у старого Болдуина появились котята, и я хочу повидать его, прежде чем он уйдет. Кстати, когда вы установили этот флюгер на конюшне?
- Вчера.
- Что же вы не сказали! Значит, так. Четырежды два - восемь, и четыре за флюгер, значит, всего двенадцать. Точная сумма - двенадцать долларов.
- Что вы имеете в виду под четырехдолларовым налогом на флюгер? Никогда о таком не слышал.
- Не слышали? Он подпадает под определение "научного прибора". Он ведь установлен там, чтобы показывать, куда дует ветер, не так ли? Следовательно, это научный прибор, а потому подлежит налогообложению.
- Мистер Слингсби, это самое абсурдное утверждение, какое я когда-либо слышал. С таким же успехом вы могли бы обложить налогом близнецов Баттервика.
- Баттер... уж не хотите ли вы сказать, что у Баттервика есть близнецы? Тогда, конечно, они облагаются налогом. Они входят в понятие "подушевой подати". Три доллара за штуку. Иду прямо к нему. Спасибо, что сказали.
Затем я заплатил ему, и он ушел, отметив близнецов Баттервика в своей записной книжке.
Через день или два мистер Слингсби навестил меня и сказал:
- Случилось нечто, что меня чрезвычайно беспокоит. Вы знаете Хью, табачника? Так вот, он купил нового деревянного индейца, чтобы поставить перед своим магазином. У меня есть ощущение, что я должен обложить налогом эту покупку, но не знаю, в соответствии с каким пунктом. Подходит ли он под понятие "скульптуры"? Вроде, не очень похоже. Я собирался подвести его под понятие "идола", но идиоты, принявшие закон, не упомянули в нем об идолах ни словом. Представляете? У нас вся страна может впасть в язычество, и мы не будем иметь с этого ни цента налогов. Я бы подвел его под понятие "гравированное изображение", но таковое также отсутствует. Полагаю, я мог бы взять налог на пучок деревянных сигар, которые он держит в руке, как за "табак", но это оставляет вне налога остальную часть фигуры; сам он также не может платить, поскольку не обладает правом голоса. Как вы думаете, можно ли применить к нему понятие "иммигрант"? Он был сделан не здесь, и приехал сюда из места изготовления, а, следовательно, является иммигрантом. Это мое мнение. А вы что об этом думаете?
Я посоветовал ему попробовать именно этот подход, и на следующее утро мистер Слингсби и мистер Хью сцепились на тротуаре перед индейцем, поскольку мистер Слингсби хотел конфисковать иммигранта за неоплаченный налог. Слингсби отвезли домой и уложили в постель, а дело сбора налогов временно прекращено. Но он, вне всякого сомнения, скоро поправится и вновь приступит к работе с новыми сногсшибательными идеями, пришедшими ему в голову во время болезни.
<p>
ГЛАВА XI. ПОХОРОНЫ И СУПРУЖЕСТВО</p>
Миссис Бэнджер похоронила четырех мужей, но ее опыт замужней жизни оказался настолько удачным, что она недавно вышла замуж за пятого, мистера Бэнджера. Четвертым мужем был МакФадден. Первого и третьего звали Смитами (Smyth), а второго, как ни странно, тоже Смит (Smith). Вскоре по возвращении из очередного свадебного путешествия, ее посетил мистер Тумбс, гробовщик, намеревавшийся исправить допущенную им ошибку. Когда миссис Бэнджер вошла в гостиную, мистер Тумбс поздоровался и сказал:
- Ах, миссис См... Бэнджер, я имею в виду; надеюсь, у вас все хорошо? Поездка была приятной? Пока вы были в отъезде, погода стояла чудесная; немного неустойчивая, может быть, но вполне комфортная. По крайней мере, кладбище выглядит прекрасно. Я сегодня хоронил на нем. К могилам ваших мужей подбирается трава, и я заметил, что на могиле мистера Смита (Smyth) появился кустик ежевики. Наверное, он очень ее любил. Они там лежат, Смит (Smith) и Смит (Smyth), МакФадден и другой Смит (Smyth), все четверо. Ни одна женщина не могла бы сделать для них больше, чем вы, мэм; гробы из красного дерева с посеребренными ручками, такие хороши для пророков и патриархов; сам президент Соединенных Штатов не мог бы пожелать лучшего, чем катафалк с настоящими страусовыми перьями и лошадьми, черными, как чернила.
Помню, когда мы хоронили мистера МакФаддена, я сказал Тиму Лафферти, моему помощнику, что привязанность, которую вы питали к покойному, заставила вас похоронить его так, что у меня в глазах стояли слезы; но я никогда не понимал, что такое любовь женщины, пока не увидел гроб мистера Смита (Smith), с белым сатином, и табличкой французского стекла с его именем. Это так повлияло на мои чувства, что я совсем позабыл про свою обязанность раздавать скорбящим перчатки. Мистер Смит был достоин этого; он это заслужил. Он был человек достойный, с какой стороны ни посмотри; а потому я выбрал для него лучший гроб из всех, поскольку знал, что вы бесконечно опечалены утратой такого человека.
Конечно, это не мое дело, миссис Бэнджер, но сегодня, когда я смотрел на эти могилы, мне показалось, что я могу подправить их немного, и они будут выглядеть лучше. Думаю, МакФаддену нужно немного дерна в ногах, а надгробие Смита (Smith) несколько покосилось. Полагаю, что мне следовало бы его выпрямить, и пустить газовую трубу вокруг мистера Смита (Smyth). Пока вы думаете, миссис Бэнджер, прикиньте также, не лучше ли вам прикупить футов десять возле мистера Смита (Smith), чтобы не возникло никаких проблем, когда вы будете хоронить следующего мужа? Свободное место на кладбище заканчивается, клянусь вам, скоро будет просто невозможно раздобыть место даже для вас. Нельзя, да это было бы и неправильно, переместить их и похоронить одного над другим, чтобы освободить вам место.