Перечитала несколько раз один абзац, но мысли так резво разбегались, что никакого моего усердия не хватило бы сейчас, чтобы их собрать. Я осторожно глянула исподлобья на противоположный берег – мальчик усердно крутил верёвкой в воздухе, также украдкой поглядывая на меня. От этого неловкость стала ещё несноснее, и, улучив момент, когда он отвернулся, провожая взглядом свою петлю, я вскочила на ноги и стремглав побежала к дедушке.
Неловкость быстро отступила, происшествие постепенно забылось. На следующее утро я уже бодро шагала к реке, решив, что не стану стесняться и даже помашу мальчику рукой. А если он не помашет в ответ, то покажу ему язык.
Но ни мальчика, ни мужчины, ни их машины на том берегу не оказалось. Как не оказалось их и на следующий день, и через неделю, и в июле. Только туманный утренний пейзаж, влажная от росы трава, молодые берёзки и мошкара в косых солнечных лучах.
В итоге я обиделась и решила, что если снова их увижу, то не стану махать рукой, а сразу покажу язык.
***
В пятом классе было тяжело. Гораздо тяжелее, чем раньше. Я старалась учиться хорошо изо всех сил, но почему-то новая учительница по русскому языку и литературе меня невзлюбила и всё время ставила одни только тройки. От этого мне ещё меньше хотелось читать то, что она задавала. У нас в классе появился новенький мальчик, но он мне совсем не понравился – задира и грубиян.
К началу июня я мечтала о летних каникулах, как о тёплых варежках в лютый мороз. И когда мама традиционно объявила, что её отпуск с девятого июня остаётся неизменным, и билеты на поезд уже куплены, радости моей не было предела.
«10 июня. Переменная облачность. Погода не для рыбалки? Зато рыба не осталась голодной»
Десятого июня я едва не бежала к реке впереди стада и пастухов. Я уже и забыла, что хотела показать мальчику с того берега язык, теперь меня мучило любопытство – увижу ли я его в третий раз? Не заметив издали вишнёвой машины, я сбавила шаг. Её отсутствие всерьёз расстроило меня сильнее, чем до того расстраивало присутствие.
Жёсткая трава защекотала ноги, солнце, пробиваясь сквозь облака яркими жёлтыми пучками света, слепило сонные глаза, а прохладный утренний ветер бодрил. Я уселась под дерево, тут же ощутив, как промокло от росы лёгкое платье. Странно, как я раньше не замечала этого? Или раньше не было росы?
В медленно плывущем тумане показались пустые мостки с почерневшими опорами, белые валуны, увитые тонкими корнями молодых деревьев, лёгкое лиловое облачко люпинов на самом краю обрывистого берега. Я оперлась спиной на шершавый ствол дерева и уткнулась в книгу, кутаясь в ветровку, накинутую на плечи.
Солнце поднималось, постепенно согревая землю. Я поглядывала на мостки, на которые лучи его падали беспрерывно, и хотела оказаться там, согреться, возможно, даже уснуть под нескончаемый шум соседнего речного переката. Наконец книга поглотила меня и, позабыв о холоде и мокром платье, и даже о мальчике, так и не пришедшем на этот раз, я прочитала несколько глав подряд. Время пролетело незаметно. Я опомнилась только когда роса уже совсем просохла, начала набирать обороты жара, вылетели на охоту мухи и слепни, а мой живот громким урчанием возвестил о голоде. Прикрыв книгу, я потянулась, бросила взгляд на залитый солнцем противоположный берег и замерла в мгновенной растерянности – тот самый рыжеволосый мальчик сидел на мостках и, качая одной ногой, подтянув вторую к груди, бросал в воду мелкие камешки, иногда откусывая по кусочку от бутерброда, покоящегося на его коленях. На этот раз на нём не было смешных штанов, он был одет обычно – в спортивные брюки и простую футболку, на голове приминала густую шевелюру всё та же кепка. Я пошарила взглядом меж стволами молодых берёзок и заметила маленькую белую машинку, укрытую их зеленью и сливающуюся с пейзажем. Мужчины не оказалось в этот раз, вместо него была молодая женщина в спортивном костюме и завязанной на затылке под высоким хвостом пёстрой косынке.
Женщина читала маленькую книжечку, сидя на раскладном стуле под одной из берёз, крайней к воде. Мальчик со скучающим видом перебирал камешки на ладони и по одному бросал их в воду, затем брал бутерброд, кусал его без очевидного желания и возвращался к камешкам. В этот момент мне стало жалко его, а в следующую секунду обидно, что он, хоть и скучает, а всё равно не смотри в мою сторону. Но, будто мысль эта вдруг зазвучала, да так громко, что заглушила шум реки, мальчик поднял голову и взглянул прямо на меня. На мгновенье я вновь растерялась, а затем нерешительно подняла руку и помахала ему, украдкой улыбнувшись. Несмотря на расстояние, я видела, что он тоже улыбнулся, широко и радостно, и, вскинув руку к небу, стал размахивать так, будто пытался привлечь корабль к необитаемому острову. Бутерброд его от резких движений соскользнул с колен в воду, мальчик сначала дёрнулся, пытаясь поймать его, потом рассмеялся и продолжил махать мне. Я густо покраснела и тоже засмеялась. Кричать ему что-то было страшно неловко, а в голову вдруг пришла мысль, что я просто зачиталась и не заметила, как мальчик с женщиной, наверное, мамой, появился на том берегу. И что, возможно, он давно ждал, пока я взгляну в его сторону. А я всё читала, вот он и заскучал, бросая в реку камешки. У меня вдруг возникло столько вопросов!