Жёсткая ткань парадных рубашек неприятно заколола кожу рук, но в то же время вызвала приступ дрожи по телу. Очако сразу как-то обмякла, разморенная чужим теплом, и с удовольствием поддалась напору. Не говоря больше друг другу ни слова, втроём они пошли ловить такси.
Прохладный вечерний воздух тут же забрался под короткое шёлковое платье, стоило только Очако выйти на улицу. Открытые плечи сразу покрылись мурашками, а ноги задрожали. Кажется, в начале вечера у неё была шаль, но где она теперь не сказал бы уже никто. Быть может, в ней уехала Цуи?
Но все мысли тут же испарились, когда пальцы Изуку переплелись с её. Он нежно сжал их, а затем поднял, чтобы оставить на них след горячими губами. Очако завороженно за ним наблюдала, совсем позабыв о том, что за другую руку держал её Кацуки.
Послышался скрип колёс, а после резким рывком Кацуки затащил и Очако, и Изуку в машину. В тесноте заднего сидения они прижались друг к другу так близко, что Очако быстро согрелась и начала дремать. Поэтому она даже не поняла, как оказалась перед дверью собственной квартиры, а, кажется, Изуку искал ключ в её миниатюрной сумочке, висящей на запястье, словно браслет.
Вместе они попытались переступить порог, но коридор был слишком узким. Почувствовав холод там, где только что были чужие ладони, Очако печально вздохнула. Ей так не хотелось, чтобы это чудное ощущение тепла пропадало.
Скинув туфли на каблуках, она коснулась голыми ступнями холодного кафеля и блаженно зажмурилась. Кажется, именно об этом она мечтала весь вечер. Перед глазами даже немного прояснилось, но то, наверное, потому, что кто-то за её спиной включил свет. Слегка пошатываясь, Очако пошла вглубь квартиры – в кухню, объединённую с гостиной, и крикнула:
– Я заварю чай.
– А я тебя, – выпалил Изуку, но через мгновение тут же добавил: – Ой! А я с тобой.
Она обернулась и увидела, как он покраснел до самых кончиков ушей. Улыбка сама собой расползлась на её лице, и, хихикнув, Очако вернулась к своим делам. Почему-то сосредоточиться на этом было так сложно.
Помыв руки, она набрала чайник и вернула его на подставку. Рядом тут же возник Изуку, и шум воды послышался вновь. Но как-то слишком громко, быть может, это Кацуки включил кран в ванной? А вдруг он прочёл её мысли и теперь набирает ей ванну с душистой пеной? О, это было бы так прекрасно. Может, если его попросить, он ещё и спинку ей потрёт?
На мгновение взгляд Очако прояснился, стоило ей разочек очень медленно моргнуть, и зацепился за миску с размороженной курицей. О нет! Она ведь совсем забыла, что собиралась приготовить её сегодня, когда вернётся с мероприятия. Но, кажется, она выпила так много (а, может, наоборот, мало) шампанского, что сил на это уже не осталось.
Вот бы кто её пожарил. Интересно, а мог бы это сделать Бакуго своими взрывами? Наверняка его ладони хорошенько прожарят, что угодно. На секунду Очако вдруг показалось, что думает она уже совсем не о курице.
Щелкнув кнопкой на чайнике, она тряхнула головой и повернулась к Изуку. Глаза его горели, будто два изумруда. Гипнотизировали сильнее, чем когда бы то ни было. В горле пересохло. Стало трудно дышать, и Очако сглотнула.
Парень медленно к ней приблизился и замер в сантиметре от её губ.
– Можно, я тебя… – выдохнул он. – …поцелую?
Она слабо кивнула, а коленки её подогнулись. Не в силах отвести взгляд, она наблюдала, как глаза Изуку почернели, а сам он, будто хищник, жадно прижался к её губам.
Сердце заколотилось где-то в горле, и Очако показалось, что она опьянела ещё сильней. Она приоткрыла губы, а он вслед за ней, углубил тут же поцелуй, скользнув языком ей в рот. Стало так горячо. Дыхание перехватило, и она вдруг поняла, что забыла, как дышать. Отстранившись, она подумала, что это лишь на мгновение, но вмешалась третья сила.
– Эй, Деку, ты что удумал? – прорычал Кацуки. – Она моя!
Он быстрыми шагами преодолел разделявшее их расстояние и, вцепившись в правое предплечье Очако, потянул её на себя.
– Нет – моя, – Изуку схватился за другое предплечье и дернул её на себя.
Голова закружилась, и Очако затопталась на месте. Оба парня двинулись за ней, вызвав ещё одну волну вертолётов в голове и очередной приступ хождения. Будто в танце они переместились на другой конец кухни-гостиной и рухнули-сели на небольшой диван у стены. Она оказалась посередине.