Чу сорвал печать с бутылки — пьянящий пряный аромат распространился по спальне. Он наполнил чарку напитком, и вино засверкало в ней удивительной голубизной. Чу подержал в ладонях лисий бальзам. Отпив немного, ощутил во рту блаженный вкус, живительный огонь побежал по венам. Подобного вина не найти в наилучших погребах империи, подумал Чу. Почувствовав внезапный голод, он оторвал крылышко печеной утки и стал с аппетитом обгладывать его, выплевывая косточки на пол.
Наевшись, Чу принялся кружить по темной комнате, трижды обежал ее, а затем огромный диск луны выманил его на улицу. В доме крепко спали. Безумная радость охватила юношу, он почувствовал себя легким и ловким, тело его взвивалось в пружинистых прыжках. Это лисья натура, веками обуздываемая волей, законом и книжными наставлениями, проснулась в нем.
Вдруг он заметил, что его сопровождает Лиса. Вместе с ней он поднял голову к лунному диску, потянул носом и, сразу же безошибочным инстинктом учуяв, где дремлет самая зажиточная усадьба в округе, бросился со своей спутницей туда. Оставив Лису сторожить на улице, Чу одним прыжком перемахнул через высокую ограду и оказался во дворе. Приоткрыв дверь, он тихо проскользнул в дом.
На широкой кровати почивали бородатый мужчина в летах и молодая женщина. Студент сорвал со стены шубу, подбитую соболями, и мех скользнул по лицу спящей. Наверно, ей показалось, что это борода мужа, так как она нежно шепнула: "О милый мой…" — и придвинулась к нему. Тогда Чу стянул с ее запястья золотые браслеты, и они тихо зазвенели при этом. Мужчина со словами "Любимая моя!" заключил жену в объятия, и они опять крепко уснули, прижавшись друг к другу.
Студент с минуту прислушивался к их ровному дыханию, потом тихо вышел и, перепрыгнув через ограду, помчался с Лисой обратно. Дома он завернул браслеты в шубу и спрятал все под кровать, как в лисью нору. Свернувшись в постели калачиком, накрылся с головой одеялом и, уже засыпая, услышал, как Лиса вспрыгнула на кровать и улеглась рядом с ним.
Разбудила его жена. Она стояла над ним и ласково шептала:
— Чу, дорогой, слышишь, какой с самого утра шум в городе? Этой ночью обворовали самого высокопоставленного мандарина, председателя твоей экзаменационной комиссии…
Чу, находясь во власти Лисы, злорадно рассмеялся. Присев на кровати, он поведал жене свой странный сон.
С каждым его словом глаза женщины все больше расширялись. Сначала она глянула на стол: там лежали остатки обглоданной утки и глиняная бутыль с вином. Потом, опустившись на колени, она вытянула из-под кровати соболиную шубу, из которой выкатились золотые браслеты. Значит, это был вовсе не сон, а страшная правда.
Женщина прижала пальцы к побелевшим устам и с отчаянием посмотрела на мужа. Но тот только громко рассмеялся, и смех этот очень напоминал лисий лай.
— Ты хочешь опозорить честное имя своего рода?.. Разве для того ты столько лет учился, чтобы стать вором?
Но Чу смеялся над ее словами и все пытался натянуть ей на руки золотые браслеты и набросить на плечи соболиную шубу.
— Уверяю тебя, не в одном императорском чиновнике сидит лис. Я чую их сейчас — даже на расстоянии… Мы с ними поймем друг друга без слов, я буду всего лишь лисом среди лисов!
Жена Чу в отчаянии искала спасения. Неожиданно она вспомнила, как муж, готовясь к экзамену, повторял вслух: "От лисьих чар противоядием считается лунный дождь — ртуть". Женщина налила в чарку вина, отливающего голубым цветом, не похожим ни на один напиток на земле, и капнула туда ртуть. В тот же миг вино замутилось, и утраченные чары его осели на дно в виде клочков лисьей шерсти.
— Не знаешь ли ты случайно, где сейчас твой приятель Лис? — осторожно спросила она мужа.
— Конечно, знаю. — Он показал на углубление в одеяле: — Спит у меня здесь под боком после ночной беготни…
Тогда жена быстро добавила еще одну каплю ртути, и весь дом задрожал — от основания до изогнутых краев крыши. Лис, сраженный этим, рассыпался вдруг на тысячу радужных бликов, какие обычно отбрасывает на солнце кристалл. Скрипнула дверь, хотя и на этот раз никто не переступил через порог. Жена с облегчением вздохнула.
— Безумная! — крикнул разгневанный юноша. — Ты неуважительно отнеслась к моему гостю!
Он пытался вырваться из ее рук, чтобы бежать за изгнанным Лисом и вымолить у него прощение. Однако жена решительным движением поднесла к его губам чарку с вином. На этот раз напиток оказался таким горьким, что даже обжег. Проглотив первый глоток, Чу упал на колени и зарыдал.