Долго он боролся с Мариновым. Не один раз он мог уличить его в воровстве. Но выжидал. Хотел действовать наверняка, чтобы тот не ускользнул. Да, и хотел быть уверенным в себе. Однажды совсем было решился, но оказалось, что в этот день Маринов ничего не украл. А на следующий опять украл. Но Евгений уже не мог набраться храбрости и разоблачить вора.
Память о том дне, когда Маринов вышел сухим из воды, была еще свежа.
Маринов умел выбирать момент. Много больных, Евгений занят — только тогда он недовешивал. И наконец наступил долгожданный момент, когда висишь над пропастью, когда внутри все бурлит. Евгений в присутствии группы шахтеров сказал:
— А ну, Маринов, пойдем проверим продукты. Посмотрим, столько ли они весят в кухне, сколько весили на складе.
Поймал его с поличным. Потом привел к Колеву и Лазову. За руку привел. Сказал, что давно его подозревал, но не имел доказательств. А вот теперь факты налицо.
И, глядя на Маринова, сказал:
— Вот он. Этот!
И ни на миг не сводил с него глаз. Ни на миг не почувствовал неловкости. А ведь первое время при виде его он все думал, что они крадут вместе, что и у него тоже руки нечисты.
— Вот он. Он крадет!
Это стоило целой жизни. Было дороже всего. А то, что дороже всего, должно быть полным, цельным. И не только в отношениях с Мариновым, но и с Магдой. Не только в Брезовице, но и везде.
Но будет ли так везде? Вот что его беспокоило. В Брезовице была основа, почва не уходила из-под ног. За его спиной десятки шахтеров, которым он помог, с которыми сдружился.
Крепкую поддержку он находил у Лазова и Колева. С ними он чувствовал себе уверенно. А в Софии… здесь он может стать прежним. Для всех ее приятельниц он мальчик на побегушках. Пойдет пораньше и займет столик в ресторане.
Так же, как Тони, техник на шахте в Брезовице, или как Боре, шахтер. Они делали то, чего от них ждали. Все решили, что Боре остроумен. И что бы тот ни сказал, все было смешно. Он говорил самые обычные вещи — и все казалось смешным. Заранее решили, что все будет смешно.
Так может случиться и с ним, Евгением. Вспоминая прошлое, его знакомые заранее решат, что он должен без конца услуживать, платя за их дружбу… Решат так и потребуют от него, а он безропотно подчинится. Поплывет по течению, и не хватит у него сил выбраться на берег.
Вот что беспокоило его, и вот почему он непременно хотел встретиться с Магдой. От нее в сущности ему ничего не надо. Надо от самого себя. Три вещи.
Первое — когда она откроет дверь, сохранить полное спокойствие. Второе — войти в комнату и, несмотря на ее присутствие, расположиться свободно, как на морском берегу, как будто перед ним не Магда, из-за которой он всегда терял голову, а обыкновенная красивая картина. И третье — главное, за чем он пришел. Начнется разговор, долгий, непринужденный, с каждой минутой все свободнее. Свет от низкой лампы не будет доходить до них. Они окажутся как бы на другом берегу. Магда протянет руку, еще секунда — и он возьмет ее в свою, но… но вспомнит, что у него много дел, какое-то очень важное свидание. И тогда он быстро встанет и уйдет. А не будет прощаться целый час.
Если это удастся, он вздохнет с облегчением. Будет знать, что и он на что-то способен… Перестанет подавлять свои чувства. А то не смел ни любить, ни ненавидеть. Не мог чувствовать себя свободно, протянуть руки и обнять этот мир, все еще представлявшийся ему футбольным мячом, к которому он не смеет броситься из страха, что его опередят другие.
9
— Входи, — говорит Магда.
Она все так же хороша. Он втайне надеялся, что она подурнеет. Нет. Хороша. Даже стала лучше, чем раньше. Ее тонкая и мягкая рука какая-то нетерпеливая. Пальцы — как волна: слегка касаются его руки и тут же ускользают.
Евгений не может определить, что она чувствует. Он знает только, что она стоит у него за спиной, а перед ним вешалка. Он не смущается, совсем не смущается. Но все в нем так напряжено, что он не может рассуждать.
Снимает плащ. Вешает его. Сейчас он снимет кашне, повесит и его и только тогда обернется к ней.
Она у него за спиной. Краешком глаза он видит черный свитер и серую юбку.
С Мариновым было то же самое. Было страшно до того момента, пока Евгений не встал и не сказал: «Дай-ка я проверю…» Тогда сразу же словно гора свалилась с плеч и Маринов перестал казаться страшным.
Евгений улыбается, потом медленно оборачивается к Магде. Лицом к лицу. Смотрит ей прямо в глаза.