На улице
Я хожу взад и вперёд по своей комнате и всё думаю об этом случае с разносчиком газет. В сущности, мне до него нет никакого дела, я не так уж гадко поступил с ним, да и он не имел ничего против этого. А я теперь потратил два часа, чтобы отыскать его и загладить сделанное.
Это вышло так: я шёл по улице Карла-Юхана. Было холодно и темно, но, главное, темно, а было часов семь, вероятно. Я иду и смотрю вдоль улицы.
Вот на углу, у кондитерской Гюнтера, стоит мальчик, разносчик газет, и выкрикивает «Викинга». Он всё повторяет одни и те же слова:
— Купите «Викинг»!
Я не сразу заметил это; только когда я отошёл на несколько шагов, его слова дошли до моего сознания. Я оглянулся, посмотрел на него и подумал: ты вполне мог бы дать ему десять эре, от этого ты не станешь ещё беднее.
И я опустил руку в карман, чтобы достать монету. Я отмечаю, что моим первым побуждением было действительно дать мальчику десять эре. Но в то время как я опускаю руку в карман, меня одолевает благоразумие и я говорю сам себе: какая же это помощь — дать человеку десять эре; ведь даже десять крон не могут помочь сколько-нибудь заметно; это только ухудшит положение вещей, только развратит и так далее. Я пошёл своей дорогой, предоставив мальчику стоять.
Я дошёл до самого университета и той же дорогой вернулся назад. У окна книжного магазина Каммермейера я останавливаюсь и смотрю на выставленные книги, и в то время как я стою так, повернувшись спиной к улице, я опять слышу голос газетчика. Он был как раз позади меня. Он спорит с двумя пьяными матросами в фуражках из-за номера «Викинга», который они случайно порвали. Матросы не хотели платить за порванный номер, а мальчик заплакал или притворился, что плачет.
Я подхожу к ним и узнаю, в чём дело; затем я строго говорю матросам, что, конечно, их долг — заплатить мальчику. Но это не помогло, они посмеялись надо мной и сказали:
— Послушайте-ка его!
Это ужасно меня рассердило, и я стиснул зубы.
А я когда-то получил в подарок большую круглую булавку для галстука, похожую на что угодно; она так велика, что может сойти за полицейский жетон или за какой-нибудь тайный значок, и эту булавку я всегда ношу на левой стороне груда, под пальто. И вот теперь, когда эти пьяные матросы забавляются разорванным номером «Викинга» и отказываются за него платить, мне вдруг приходит в голову дерзкая мысль: я поворачиваюсь к шутникам, распахиваю пальто и показываю им мою странную булавку. Мы смотрим с минуту друг на друга; затем я говорю холодно и твёрдо:
— Заплатите или следуйте за мной!
Это помогло. За «Викинг» было заплачено, и мы, четверо, спорившие из-за газеты, пошли всякий своей дорогой. Мальчик вытер глаза и пошёл по Карла-Юхана в одну сторону, я — в другую. Матросы, пошатываясь, побрели в сторону Тиволи.
У почты я повернул и снова пошёл по улице. Мои мысли всё ещё были заняты газетчиком. Я думал: ты помог мальчишке получить свои деньги, он тебе, конечно, благодарен за это и не станет тебя больше окликать, если ты его встретишь; у него есть чувство такта, может быть, он получил хорошее воспитание.
Около «Гранда» я увидел его опять. Он стоит под самым фонарём, так что я ясно вижу его, и говорю себе, приближаясь к нему, что как только он заметит меня, он замолчит как убитый, пока я не пройду мимо. Я прохожу как можно ближе к фонарю, чтобы дать ему возможность узнать меня.
Я ошибся в расчёте. Он не сделал никакой разницы между мной и любым другим, он протянул мне газету и сказал, что я должен купить «Викинг».
Я прошёл мимо него молча и обиженно. Я горько ошибся в нём; это был, конечно, всего лишь мальчишка из Вики жалкий уличный мальчишка, который уже курит табак и «теряет» свою тетрадь с отметками, когда там стоят плохие баллы. Одним словом, я имел дело с настоящим маленьким мошенником. Я очень досадовал на него, когда пошёл дальше, и почувствовал в душе, что поступил с ним по заслугам, не дав ему тех десяти эре.
Теперь не хватало только, чтобы он окликнул меня в третий раз! Он был способен на это, ведь я имел дело с нахальным мальчишкой. И всё же — только этого не хватало!
Около университета я опять повернул. Теперь я начал рассчитывать, где я, вероятнее всего, встречу мальчишку. Я хотел устроить так, чтобы встретиться с ним на ярко освещённой части улицы, чтобы дать ему ещё раз возможность узнать меня. Может быть, он не рассмотрел меня по-настоящему около «Гранда», я не» мог быть в этом уверен. Я так долго иду и размышляю по этому поводу, что я, должен к стыду своему сознаться, совсем разнервничался и стал волноваться глупейшими предположениями. А вдруг, думал я, мальчик просто ушёл домой! В таком случае я напрасно ломал голову над всеми своими расчётами. Бог знает, не повернул ли он и не идёт ли он впереди меня, вместо того чтобы идти мне навстречу.