Лос-Анджелесской, одной из тех, затерянных в мечтах и фантазиях. У него возникло впечатление, что он никогда ее не знал или все это время принимал за кого-то другого. Но нет же. Это не так. И она не одна из тех, она – Синди. Как всегда, идущая за своей звездой… У него не осталось вдруг больше сил смотреть на экран, и он отвернулся, закусил губу, потом махнул левой рукой, словно от чего-то отталкивался. Собравшиеся в кабинете офицеры ВВС чувствовали себя крайне неловко, словно люди, невольно оказавшиеся свидетелями какой-то очень интимной сцены, и теперь делали вид, будто ничего не слышали.
– Она не сумасшедшая, полковник, – проговорил Кармайкл горячо. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь думал, будто она сошла с ума.
– Конечно нет, мистер Кармайкл.
– Однако она не уйдет с корабля. Вы ее слышали. Она останется на борту и отправится с ними к этой их чертовой планете. Я ничего не могу. Вы это понимаете? Я ничего не могу сделать, разве что отправиться туда самому и вытащить ее силой. Но я на это никогда не пойду.
– Разумеется. Как вы, очевидно, понимаете, мы просто не вправе разрешить вам отправиться на корабль. Даже для того, чтобы попытаться увести вашу жену.
– Неважно, – сказал Кармайкл. – Я не собираюсь этого делать. Ни выводить ее, ни даже лететь с ней. Я не хочу туда. А она пусть летит.
Оставьте ее в покое. Это ее предназначение в этом мире. Но никак не мое.
Не мое, полковник. Это просто не для меня. – Он глубоко вздохнул и понял, что его бьет дрожь. – Полковник, вы не возражаете, если я смоюсь отсюда к чертовой матери? Может быть, мне пойдет на пользу, если я вернусь на аэродром и сброшу еще несколько баков этой дряни над горящим лесом. Думаю, что пойдет. Я именно так и думаю, полковник. Отправьте меня обратно в Ван-Найс, полковник. Хорошо?
Он решил, что это последний вылет на сегодня. Командир приказал распылить пламегаситель вдоль западной границы пожара, но вместо этого Кармайкл повел машину на восток, туда, где стоял космический корабль, и облетел его по широкой дуге. Голос в наушниках потребовал, чтобы он немедленно покинул запретную зону, и Кармайкл ответил, что подчиняется. Но заканчивая круг, он увидел, как в борту корабля открылся люк и оттуда выглянул один из пришельцев. Даже с такой высоты он казался Кармайклу гигантом. Огромное лиловое чудище вышло из корабля, вытянуло вперед щупальца, и вид у него был такой, словно оно принюхивалось к задымленному воздуху.
У Кармайкла мелькнула мысль спуститься пониже и вывалить весь свой запас пламегасителя на пришельца, утопив его в этой дряни. Чтобы поквитаться с ними за то, что они отобрали у него Синди. Но он тут же покачал головой. Это идиотизм, сказал он себе. Синди подумала бы о нем плохо, если бы узнала, что он хотя бы замышляет нечто подобное. Но такой уж я есть, решил Кармайкл. Обычный, грубый, мстительный землянин. Именно поэтому я не полечу на их планету, и именно поэтому полетит Синди…
Он сделал круг над кораблем и направился в аэропорт Ван-Найс прямо через Гранада-Хилс и Нортридж. Приземлившись, Кармайкл долго сидел без движения в кабине самолета. Наконец, один из диспетчеров подошел к машине и окликнул его:
– Майк? Ты как там?
– Все в порядке.
– А почему ты вернулся, не сбросив пламегаситель?
Кармайкл взглянул на приборы.
– В самом деле? Да, действительно. Похоже, ты прав.
– Майк, ты как себя чувствуешь?
– Я, видно, забыл его сбросить. Хотя нет, не забыл. Пожалуй, просто не захотел.
– Майк, вылезай из самолета.
– Я не захотел… – пробормотал Кармайкл. – Да и зачем? Этот сумасшедший город… Там ничего не осталось, что я хотел бы спасти…
Самообладание оставило его наконец, и вместо него, словно пламя, взбирающееся по склону поросшего сухим лесом каньона, нахлынула ярость.
Кармайкл понимал, что делает Синди, и даже уважал ее, но это не означало, что ему все должно нравиться. Он потерял Синди и чувствовал, что одновременно проиграл свое сражение с Лос-Анджелесом.
– К черту! – сказал он. – Пусть горит! Сумасшедший город. Я всегда его ненавидел. Он получит то, что заслужил. Я оставался здесь только ради нее.
Ради нее одной. Но теперь ее здесь нет. Пусть горит к чертовой матери!
– Майк… – ошарашенно произнес диспетчер.
Кармайкл медленно покачал головой, словно пытался избавиться от чудовищной головной боли. Потом нахмурился.
– Нет. Неверно… – проговорил он. – В любом случае нужно выполнять свою работу… Неважно, что ты чувствуешь… Нужно гасить пожар. Нужно спасать то, что еще можно спасти… Слушай, Тим… Я сделаю еще один вылет сегодня, слышишь? А потом уже отправлюсь домой и отосплюсь. Хорошо?
И он повел машину к короткой полосе, смутно осознавая, что забыл получить разрешение на взлет. Маленький самолет-корректировщик едва успел убраться с дороги, и спустя несколько секунд Кармайкл поднялся в воздух.
Все небо заволокло черно-красной пеленой. Пожары неумолимо разрастались, и, может быть, их теперь уже не сдержать. Но надо пытаться, подумал Кармайкл. Надо спасать что еще можно… Он прибавлял газу и целенаправленно вел машину вперед, прямо в огненный ад у подножия холма, но вскоре бешеные восходящие потоки подхватили самолет под крылья, подбросили его словно игрушку и безжалостно отшвырнули к поджидающей гряде холмов на севере.
Так говорит Господь: вот, Я подниму на Вавилон и на живущих среди него противников Моих разрушительный ветер. И пошлю на Вавилон веятелей, и развеют его, и опустошат землю его; ибо в день бедствия нападут на него со всех сторон.
Иеремия. Гл.51, 1-2