— Они должны были уже вернуться. — нервно дёргая рукой сказал Томас. — А если они не успеют?
— Успеют. — твёрдо ответил Ньют. Томас оттолкнулся от подпорки и подошёл к нему.
— Да, но что если нет?
Ньют медленно перевёл на него взгляд.
— Они успеют.
Оба снова посмотрели на ворота. Вскоре Томас отошёл к Фарклу, который достал невесть откуда ягоды ежевики, и съел одну, унимая в себе нервоз. Майя заметила, как бледные пальцы Ньюта вцепились в ткань брюк, сжимая их всё крепче. Он волнуется. Очень. Девушка поёжилась и продолжила ждать.
Ужасно ощущать себя бесполезным и зависимым. Одновременно и по отдельности.
В течение получаса дождь постепенно утих, а затем и вовсе прекратился. Небо чуть посветлело, и как только это стало возможным, глэйдеры по лужам и грязи побежали к Воротам, вглядываясь внутрь.
Их не было.
В воздухе висела напряжённая тишина. Все взгляды были устремлены в одну точку, и каждый отчаянно надеялся, что уже через секунду из-за поворота выбежит Минхо, а за ним Алби, и все они смогут наконец выдохнуть. Но никто не появлялся.
Громкий металлический хруст обозначил, что через пару минут Ворота начнут закрываться.
— Может кого-нибудь послать за ними? — голос Томаса слегка подрагивал.
— Это против правил. Либо они вернутся, либо нет. — мрачно отрезал Галли. — Нельзя рисковать кем-то ещё.
Майя отрывисто вздохнула, и тут Строитель повернул голову к ней, недовольно сводя живописные брови, как будто только что заметил её присутствие.
— А почему она здесь?
— Потому что я такой же глэйдер, как и ты, Галли. — холодно отозвалась блондинка.
— Ты девчонка.
— Очень наблюдательно. Но это не значит, что я буду сидеть в Хомстеде и ждать, пока мне весточку с новостями принесут! Даже Чак здесь, а он ещё ребёнок.
— Эй… — тихо возмутился мальчик.
— Нам сейчас не нужны нервные срывы!
— Я промолчу о том, кто из нас скорее сорвётся.
— Всё, хватит! — прикрикнул Ньют, видя, что Галли поднимается с присева, и резко взглянул на Майю. — Не до этого сейчас…
Вдруг из Лабиринта донёсся сильный порыв ветра, вперемешку с пылью и сухими листьями. Ворота заскрипели и медленно начали сходиться.
Майя почувствовала, что сердце застучало чаще. Не успеют в ближайшие пять минут — они погибли. Она посмотрела на Ньюта, надеясь, что тот скажет сейчас что-нибудь, что хоть на толику увеличит их шанс или хотя бы успокоит, но разглядела взбухшую у него на лбу вену и с отчаяньем поняла, что он не знает, что делать.
— Вот они! — вдруг закричал Томас.
Тёмный силуэт Минхо, с трудом несущего что-то большое и тяжелое на плечах вдруг выглянул из-за поворота, и стал волочить ноги к выходу. И Майя поняла, что этим «чем-то» был Алби. Что-то случилось.
Бегун, качаясь из стороны в сторону, наклонился, отрывая ноги Вожака от земли и чуть ускорил шаг. Все вдруг отмерли и что есть силы стали выкрикивать что-то, что возможно могло придать Минхо сил. Но даже если предаст, его шансы слишком малы.
Минхо шёл, они кричали, Ворота закрывались. Проём становился всё меньше и меньше.
Алби кубарем свалился со спины бегуна и растянулся на земле. А времени уже не оставалось.
Галли кричал о том, чтобы Минхо бросил Алби и бежал, но тот тщетно пытался взвалить чернокожего на плечи.
— Они не успеют. — тихо сказал Ньют, но Майя вздрогнула, как будто её ударило током.
Ньют не может так говорить. Он не может перестать верить, потому что иначе верить перестанет она. А как им тогда жить?
Минхо с последними силами рванул к Воротам, таща за собой Алби. Он уже почти подошёл, но проём был уже слишком узким.
Не успеют.
Конец.
И тут, чёрт знает, кто его дёрнул, Томас сорвался с места и, едва пролезая между закрывающимися стенами, вбежал внутрь.
— Новичок!
— Томас!
— Стой!
Три голоса слились в один и потерялись в общем гуле. Ньют попытался схватить его, остановить, сделал шаг за ним. Майя судорожно схватилась за него, а Фаркл — за неё. Томас упал на полы Лабиринта рядом с валяющимся Алби, и Ворота со звоном захлопнулись.
Сердце ухнуло, и провалилось куда-то в желудок. Ньют замер, стоя с вытянутой рукой, едва касаясь каменных стен, и продолжал тупо смотреть в уже закрытые Ворота. Майя тяжело дышала, как будто это она только что вбежала туда, впиваясь ногтями в руку Ньюта. Он бы и не побежал туда. А чёртов Томас побежал. Фаркл, придерживающий её за локоть, очнулся первый. Он отпустил Майю и сделал несколько шагов назад. Рука Ньюта ослаблено опустилась, он отрывисто выдохнул, прикрывая глаза.
— Но… Они ведь вернутся, да? — тихо спросил Чак.
— Никто никогда не возвращался.
— Ньют, прекрати! Там же Томас, ты его знаешь, он откуда угодно выход найдёт! — воскликнула Майя, растерянно переводя взгляд с него на Чака и обратно. Внутри неё медленно закипала истерика.
— Единсвенное, что я знаю, это то, что никому не удавалось выжить после ночи в Лабиринте. — Ньют стрельнул в неё резким холодным взглядом, от чего пальцы сами собой разжались, и его рука из них выскользнула. — Так, всё, расходимся! Всем спать! Всё выясним завтра.
Плантатор махнул рукой, и глэйдеры медленно стали расходиться, всё ещё бросая косые взгляды на Ворота. Замешательство. Непонимание. Страх. Они стали как будто осязаемы.
У Ворот остался только Чак. Он преданно глядел на вершину стен и, наверное, ждал, что сейчас они откроются и выпустят невольных заключённых.
— Пойдём, Чак. — ласково произнесла Майя и погладила его по кудрявой голове. — После такого дня нужно выспаться. Мы всё узнаем завтра. Нужно только лечь спать сейчас, тогда завтра наступит быстрее. Хорошо?
Мальчик робко кивнул, и вместе они на ватных ногах зашагали к Хомстеду.
Это был самый тихий вечер в истории Глэйда. Никто не шутил, почти не разговаривал, все довольно быстро легли по своим гамакам и уснули. Не спали только Майя, Фаркл, Чак и Ньют. Их напряжённые, задумчивые лица освещал одиноко воткнутый в землю факел. Молчание давило на мозг ещё сильнее, чем пьяные песни парней во время «вечеринок».
— Эй. — к ним со спины подошёл Галли и уселся рядом на скамью. — Будете?
Майя увидела у него в руках несколько баночек с фирменным пойлом. Чуть поджав губы, она взяла, припадая губами к горлышку. Обжигающий вкус застрял на языке, ударил пузырями в нос. Майю передёрнуло, но, чёрт, она была рада почувствовать хоть что-нибудь. Галли тоже сделал глоток. Фаркл демонстративно отказался.
— А мне? — возмущённо спросил Чак.
— А ты маловат ещё. — ответила ему Майя, снова отпивая из банки.
— Вот сколько тебе лет?
— Я не помню.
— И я не помню, так что мы одногодки.
Блондинка чуть улыбнулась и потрепала мальчика по голове. Но как бы он не просил, напитка не дала.
Тёмное пятно, именуемое стенами Лабиринта, сливалось с чёрным беззвёздным небом, нагнетая ещё сильнее. Эта чернота через все возможные щели проникала в душу, заставляла мозг думать о самом страшном. Но не думать они не могли.
Что же сейчас творится там, за стенами?
Через какое-то время Чак, всё клевавший носом последние полчаса, ушёл спать, вслед за ним — Фаркл, многозначительно сжав плечо Майи перед уходом. «Клуб анонимных алкоголиков» — усмехнулась Майя, глядя на компанию, в которой осталась.
Они просидели ещё сколько-то, пока Галли не поднялся и не погнал её спать. Последний огонёк погас, и на Хомстед опустился напряжённый сон.
Ньют за вечер не произнёс ни единого слова.
Глаза резко распахнулись, сталкиваясь с чернотой Глэйдовской ночи. Сон улетучился так же быстро, как и пришёл. Никаких зацепок, никаких голосов, просто тихая темнота. И Майя была даже рада — хотя бы ночью она может быть спокойной. После всего, что сегодня произошло, ей как никогда нужна была пустота без всякой там нагрузки.