— Находимся в районе лагеря и совхоза "Червоный плугарь",— послышался голос Байрамова.
Идем на помощь, не прихватите нас огнем, — тут же радировал ему Левкин.
Оба танка с автоматчиками на бортах двинулись по житомирскому шоссе. Уже ослабленное вражеское кольцо вместе с артиллеристами прорвали быстро. Минометная батарея была обойдена танками и уничтожена. Повернув влево, вышли в район совхоза. Там два Бориса — Байрамов и Гладков — гонялись за гитлеровцами, ведя огонь из пулеметов.
— Передай им, пусть выезжают в Святошино,— приказал Левкину капитан Гаврюшенко.
Когда возвратились обратно, Байрамов стоял около своего танка и держал комок земли возле лица белобрысого гитлеровского офицера.
— Ты что? Хочешь землей забить фашистский рот?— нахмурился Семенцов.
— Нет, предлагаю только. Я гаварю, хател нашу землю — на, ешь, а савсем не дадим! А он, как видишь, ламается. Давольно прыткий, его выкурили автоматчики из хаты, а он бросился к матациклу, хател удрать. Но не вышло!
Байрамов был возбужден, его рыжие усы подрагивали.
В пять вечера в сторону Житомира сплошной колонной прошли машины 3-й гвардейской танковой армии. Преодолевая исключительно яростное сопротивление гитлеровцев, танки бригады продолжали обходный маневр и с наступлением темноты достигли Жулян. Кольцо окружения сужалось с каждой минутой. Теперь отрезаны пути отхода противника на Жуляны и Васильков!
Впереди был аэродром, на котором раздавались сильные взрывы. Это взлетали в воздух заминированные гитлеровцами ангары и другие аэродромные сооружения. Темное осеннее небо освещалось огромным заревом пожарищ. Левее батальона Ковалева полукругом сверкали сотни вспышек артиллерийских выстрелов. А над Киевом полыхало зарево: фашисты, поспешно отступая, подожгли город. Тяжело было смотреть на эту картину. У многих на глазах навертывались слезы...
Хозяйственники привезли ужин. Но майор Ковалев сказал:
— Ужинать рано, да и нет времени. Скоро освободим Киев, там и поужинаем.
Часам к восьми в батальон приехали генерал Кравченко с полковником Овчаренко. И сразу же от экипажа к экипажу полетела "самая точная и надежная" информация: командир корпуса приказал немедленно наступать на Киев!
Информация, действительно, была точная и достоверная: в половине девятого танки двинулись по направлению к столице Украины.
Километра через три остановились. К танку лейтенанта Семенцова подошел капитан Гаврюшенко.
— Машина исправна? — спросил он.
— Исправна, боеприпасов достаточно, заправка почти полная.
— Автоматчики?
— Четыре человека во главе с командиром взвода Титенко.
— Ребята надежные?
— Железные!
Капитан вскочил на танк.
— Следуем в Киев на разведку. Когда будем преодолевать заслоны противника, открыть огонь из автоматов и пулеметов, строчить беспрерывно. Вперед!
Минут через двадцать тридцатьчетверку остановили бойцы чехословацкой бригады. Они занимали здесь кратковременную оборону.
— Куда вы едете?! Впереди гитлеровцы! — разом закричали они, обрадованные появлением советского танка.
— В Киев пробиваемся,— ответил капитан. — Надо кое-что посмотреть...
— Пошли вместе, да побыстрее, иначе фашисты спалят весь город,— предложил огромного телосложения командир чехословацкого батальона. — Мы бы и сами пошли, да сильно бьют из минометов и автоматов.
Действительно, впереди был крепкий заслон. А над городом все больше разбухало зарево...
— Танки и самоходки есть у них? — спросил Гаврюшенко.
— Их видели перед сумерками, потом они повернули вправо и скрылись.
— Добро! Откуда бьют минометы?
Получив ответ, танкисты двинулись вперед. Послышалось протяжное: "Ура-а-а! Даешь Киев!" Это за танком поднялись в атаку чехословацкие воины. Вражеский заслон прорвали, миновали поселок Чкаловка. Начались ряды двухэтажных домов.
— Поворачивай налево, на Брест-Литовское шоссе,— распорядился Гаврюшенко.
Проехав еще несколько сот метров, заметили выезжающую из города вражескую автоколонну. Мост через железную дорогу гитлеровцы успели взорвать, так что тридцатьчетверке пришлось повернуть вправо. Оказался взорванным и мост на Фастов. Остановились. Дорога завалена. Танкисты находились перед внушительным препятствием.
Метрах в двадцати с правой стороны над забором показалась голова женщины и тут же исчезла. Высунулась еще раз.
— Идите сюда! Не бойтесь, свои! — крикнули танкисты.
Вышла старуха. Путаясь в длинной черной юбке, сделала пять шагов и остановилась.