— После разгрома фашистской Германии Япония осталась последней агрессивной державой, последним очагом второй, мировой войны. С девятого августа СССР считает себя в состоянии войны с нею. Этот шаг Советского правительства стал необходимым и неизбежным после отклонения Японией требования союзных держав о безоговорочной капитуляции. Советский Союз вступает в эту войну, чтобы приблизить наступление всеобщего мира, избавить народы от дальнейших жертв и страданий, ликвидировать опасный плацдарм японской агрессии против нашей страны и Монгольской Народной Республики. — Генерал снял фуражку, провел платком по ее околышу и снова надел.— У меня нет надобности вас запугивать, товарищи гвардейцы, но знать вы должны: советским войскам здесь противостоит огромная Квантунская армия, насчитывающая свыше миллиона человек. Она создавалась и пестовалась японской военщиной не один десяток лет. Ее части проходили практику войны в Китае. Ну, да и мы не лыком шиты. Разве не так? Теперь не девятьсот четвертый год и перед японцами — не царская армия. Теперь перед ними могучая Красная Армия, сокрушившая гитлеризм и способная столь же доблестно расправиться как с японскими, так и со всеми иными агрессорами, коли такие найдутся. Итак, товарищи гвардейцы, срок истек, настал час расплаты. Японский агрессор будет разгромлен!
В 0 часов 5 минут ночи 9 августа 1945 года 21-я гвардейская танковая бригада перешла линию государственной границы. Действуя в составе 5-го гвардейского танкового корпуса, совместно с батальоном автоматчиков и другими стрелковыми подразделениями ей надлежало прорвать оборону противника, затем, наступая через пустыню Чахар, преодолеть горный хребет Большой Хинган и овладеть городом Мукден. Дальнейший путь — на Порт-Артур.
В головной походной заставе действовала танковая рота старшего лейтенанта Алексашкина со взводом автоматчиков роты младшего лейтенанта Н. Е. Телеусова.
Вместе со службой технического замыкания шла машина с водой — два прорезиненных резервуара, по 800 литров питьевой воды в каждом. Полезная предусмотрительность хозяйственников.
— Браток, дай напиться,— спрашивает кто-то из отставших.
— Кружку выпей сейчас,— охотно угощает Иван Гудков, сопровождающий машину,— а про запас — подставляй фляжку. И что есть духу — вперед, догоняй своих.
От грохота сотен танков, автомашин, другой техники бескрайняя молчаливая пустыня Чахар взбудоражилась. Нестерпимо жгло солнце температура воздуха достигала до сорока, а иногда и до пятидесяти градусов. При преодолении сплошных барханов поднимались непроглядные вихрящиеся тучи песка. Он пробивался всюду, его крупинки царапали лицо, скрипели на зубах. В бурых облаках пыли танки то исчезали, то вновь появлялись. Не всегда спасал от пыли и противогаз.
Несмотря на столь тяжелые условия местности и погоды, гвардейцы нашли в себе силы и волю, чтобы выдержать тяжелые испытания. Их танки неслись на больших скоростях, неуклонно приближаясь к горному хребту.
Ввиду того, что главные силы японских войск были отведены в глубь Маньчжурии, оставленные в пограничной зоне немногочисленные соединения и части не могли оказать наступающим серьезного сопротивления.
Через два—три часа марша стали поступать тревожные радиодоклады:
— Двигатель не заводится...
— Сел аккумулятор...
Однако обстоятельная учеба перед маршем дала свои результаты. Танкисты быстро устраняли неисправности и тут же догоняли свои подразделения.
Большое количество пыли, и отсутствие дорог вынуждали увеличивать дистанции, а при возможности — выходить из сложной зоны, выбирая параллельный маршрут. Температурный режим двигателей был предельно" высок, что требовало от механиков-водителей и всех членов экипажей строжайшего соблюдения правил эксплуатации машин и поведения в колоннах.
Танкистам помогала отработанная взаимозаменяемость. Любой из экипажа мог сесть за рычаги управления танком. Механиков-водителей, кроме того, меняли зампотехи рот, ремонтники, другие технические специалисты.
К исходу первого дня бригада уже находилась у подножия Большого Хингана.
...Командир роты старший лейтенант Алексашкин па рации передал комбату:
— Товарищ майор, с горы на нас катятся какие-то волны!
Лобачев, поднявшись на башню танка, поднес к глазам бинокль. Разобравшись в чем дело, передал экипажам: