— Василий Сергеевич, у меня дело к секретарю партбюро,— сказал Полукаров.— Если разрешите, я останусь.
— Ну, добро, а мы поехали.
Ремонтная служба располагалась в продолговатой балке, густо поросшей кустарниками, которые очень хорошо укрывали и людей и технику. Там уже стояли несколько неисправных машин. Около них копошились еле различимые в темноте специалисты.
Подполковник оставил машину у входа в одну из палаток, где стоял часовой. Вместе с адъютантом Ефимом Забарой пошли дальше пешком. Не успели сделать и десяти шагов, как навстречу им из темноты выскочил среднего роста офицер — весь в ремнях, справа полевая сумка, слева планшет, на груди бинокль.
— Товарищ командир бригады, командир взвода ремонта танков младший воентехник Яков Львович Требник! Взвод занимается ремонтом,— заикаясь, доложил он.
Комбриг улыбнулся; улыбку его вызвали необычная экипировка и не совсем уставной доклад воентехника.
— Яков Львович, зачем тебе тут бинокль?
— А как же, товарищ подполковник! Иначе не определишь, чьи самолеты бомбят: чужие или свои. Случается, говорят, что и свои... Когда что-нибудь перепутают.
— Ну, сейчас-то, положим, темно, все равно не увидишь, — усмехнувшись, заметил комбриг.
— Так точно, темно, я сейчас уберу его.
— Сколько машин в ремонте?
— Четыре. Мы быстренько сделаем.
— К утру закончите?
— Постараемся, товарищ подполковник, — неопределенно пообещал Требник.
Комбриг и верил и не верил воентехнику. Требник — излишне скромный, застенчивый и сугубо гражданский человек. Тридцатилетний инженер-технолог из Белоруссии. Он хорошо знал холодную и горячую обработку металла, оборудование мастерских, но трудно привыкал двоенной дисциплине, организатором оказался слабоватым.
Но на этот раз он слово сдержал — к утру все четыре танка были отремонтированы и ушли в свои подразделения.
3.
После ужина эвакогруппа во главе с майором Кисленко на двух тракторах и одном танке отправилась только что отгремевшее поле боя. В ночное небо часто взлетали осветительные ракеты. Вдали, там, где Сталинград, расползлось огромное зарево. Город пылал... При свете ракет степь напоминала поверхность Луны с множеством больших и малых кратеров, как ее изображают на картинках. Перепаханное снарядами и бомбами поле, над которым до сих пор еще висели перемешанные с дымом и гарью бурые облака пыли, было усыпано разбитой и сожженной боевой техникой, Попробуй найти свой танк!
Вначале ехали сидя на танке и тракторах. Поскольку дважды чуть не застряли, впереди танка, показывая путь, пошел Валентин Шилов, а впереди одного из тракторов — Петр Побережец.
Через несколько минут остановились, чтобы посоветоваться относительно дальнейшего движения. Не ровен час, в темноте можно угодить в лапы к противнику.
— Тихо! — вдруг сказал Шилов. — Впереди кто-то идет.
Вскоре к ним приблизились две темные фигуры. Они двигались медленно и как-то неуклюже.
— Сашок, полегче, — послышался стонущий голос. — Все нутро будто вываливается... Остановись, передохнем.
— Сейчас, сейчас, потерпи чуток. Совсем уже рядом... Неожиданно, зацепившись за что-то, один из них упал и потянул за собой другого. К ним подбежали танкисты.
— Кто такие? — тихо спросил Шилов.
— Валька, ты?! — радостно отозвался один из упавших. Он медленно поднялся, приблизился вплотную к Шилову. — Карманов я.
Шилов от неожиданности сдернул с головы танкошлем.
— А кто с тобой?
— Яшка Бурычев. Яша, а Яша! Наши это. Мы пришли! — Карманов склонился над лежащим, но тот уже был мертв...
Это были командир взвода лейтенант Николай Андреевич Карманов и начальник связи батальона старший лейтенант Яков Васильевич Бурычев. Лейтенант рассказал, что весь его экипаж погиб, сам он, дождавшись темноты, с большим трудом вырвался из опасного места, по пути натолкнулся на тяжелораненого Бурычева.
Подъехал Т-70. Из башни вылез Соловейчик, устало произнес:
— Наконец-то исправили!
— Серьезное что-нибудь? — поинтересовался Кисленко.
— Барахлили контакты прерывателя.
— Ну ладно. А теперь так: на твою машину садится Карманов, на нее же берем умершего Бурычева. А ты тракторами вытащишь две последние семидесятки. Постарайся к утру восстановить их. Понял, Борис Маркович?
— Ясно, товарищ майор.
Они далеко стоят?
— Нет, с полкилометра отсюда. Там, между прочим, еще чья-то "разутая" семидесятка.
Соловейчик с Побережцем и прибежавшим помпотехом второй роты Оганесяном уехали на левый фланг. С большим трудом двумя тракторами им удалось сдвинуть с места танк и оттащить его в тыл, чтобы вне опасности натянуть гусеницы.