- Так вот, ты думаешь, что если у вас не вышло перехватить ее на планете, то уж на орбите ваша эскадра ее остановит? Может, стоит тебе напомнить, кто выращивал большинство ваших кораблей?
Ксенз заклекотал и отбросил оружие в сторону:
- А ты, ничтожный хуманс, думаешь, что вы победили? Наша армия вмиг сметет те жалкие крохи, что от вас остались, мы даже не будем оставлять на прокорм! Планета богата органикой! Двенадцать ульев, и без кораблей гарми, сотрут все воспоминания о людях!
- Ваши полтора миллиарда лучших воинов оказались заложниками королевы-матки, которая только одним приказом может разогнать все корабли и размазать по поверхности земли! – Генич хрипло засмеялся. – Такого позора мир еще не видел!
Имаго дернул псевдоподиями и медленно поднял нижнюю лапу с длинным когтем:
- Не думаю, что ты насладишься победой.
- Уже, тварь ты уродливая, уже, – произнес майор.
Ксенз молниеносно атаковал сидящего безоружного противника. Генич в последний момент увернулся от острого, похожего на копье, когтя. Имаго, вместо груди, попал в плечо. Майор зарычал от боли и, схватившись за лапу, потянул ее на себя:
- Давай!
Васька резко сел и направил пистолет на тварь. Ксенз дернулся в сторону, но мужчина держал мертвой хваткой.
Пацан попал врагу в брюхо. Имаго заклекотал и схватил майора за горло:
- Бросай оружие, хуманс!
Генич хрипел, силясь освободиться из смертельной хватки жестких, как камень, пальцев ксенза. Васька пытался прицелиться в головогрудь, которую имаго постоянно прятал за телом майора. На землю падала темно-зеленая слизь из брюха врага.
- Стреляй! – захрипел мужчина.
Ксенз схватил свободной лапой правую руку заложника и с влажным хрустом сломал в локте. Генич заорал от боли. Через секунду тварь кинула оторванную конечность в Ваську. Ребенок увернулся от брызгающего кровью снаряда и выстрелил имаго в вертлюг одной из лап. Враг бросил майора в сторону и, увернувшись от еще одного выстрела, пнул ребенка в грудь. Пацан пролетел несколько метров и упал на спину.
- За это, я впитаю тебя! – имаго, лишенный лапы и с пробитым брюхом, двигался уже не так быстро и уверенно.
Васька, тряхнув головой, поднял пистолет и выстрелил в ксенза.
Мимо! Еще выстрел. Враг опять вильнул в сторону. Третий раз нажать на спусковой крючок ксенз не дал. Удар лапой выбил оружие из рук. Пальцы имаго сомкнулись на шее Васьки.
- Жалкий нимф! Ты даже в отходах недостоин копаться! – произнес враг. Жвалы раскрылись, обнажая пасть с приоткрытым клапаном пищевой слизи. Имаго собирался облить ребенка и неторопливо впитать. Видать, решил залечить ранения и отрастить утраченную лапу.
Мальчик лихорадочно достал нож Генича из ножен. Месяцами тренированные пальцы жестко схватили рукоятку. Пацан со всей силы воткнул лезвие в пасть ксенза. Имаго заклекотал от боли и отбросил противника в сторону. Васька упал рядом с каким-то бревном и тут же вскочил на ноги. Схватив валяющийся под ногами булыжник, он побежал к размахивающему лапами ксензу. Один точный бросок в головогрудь повалил его на землю. Васька вытащил нож и снова воткнул. Потом еще. И еще… Зеленая кровь брызгала во все стороны. Пальцы уже скользили по рукоятке, но нож снова и снова погружался в тело врага. Васька уже не понимал, то ли он кричит, то ли плачет…
«Генич!»
Оставив нож в мертвом ксензе, он побежал к майору…
Мужчина лежал лицом вниз. Из оторванной руки уже не пульсировала кровь. Ребенок с трудом перевернул его на спину. Мертвые глаза уставились в небо. Лицо спокойное, словно он и не мучился перед смертью.
- Генич… – прошептал Васька и уткнулся лбом в широкую грудь учителя.
Тишина леса нарушилась тихими всхлипываниями молодого солдата…
*
Василий Евгеньевич поднялся с кресла и до хруста потянулся. Тело привычно отозвалось болью в правом плече. Ветеран поморщился и помассировал восстановленный сустав. Застарелый шрам от раны, полученной при орхивосской кампании, даже через парадный мундир ощущался уродливым бугром. В той мясорубке, еще будучи капитаном, Василий Евгеньевич в составе миротворческого полка подавлял восстание третьей имперской династии ксензов.
Контр-адмирал задумчиво подошел к окну и посмотрел на простирающийся до горизонта огромный мегаполис. А всего шесть десятков лет назад здесь чернели городские руины. Далеко внизу, на площади, из кара вышла чета ксензов. Два имаго и мелкий нимф. Василий Евгеньевич поморщился и взглянул на огромную голограмму-транспорант: «День Независимости Земли». Лучше уж этим любоваться, чем вечно лебезящими ксензами. После переселения на богатую льдом Баго-8, эта раса всячески пыталась извиниться за кошмар шестидесятилетней давности. И контракты на выгодных условиях, и бесплатные технологии, и совместные исследовательские путешествия… Василий Евгеньевич в сердцах плюнул в угол. Мелкий уборщик-дроид сразу зачистил толстый ковер.
Когда люди решили ввести этот праздник, гарми тут же предложили день спасения королевы-матки. Никто не был особо против. Василий Евгеньевич, только потом узнал, что она издала биографическую пси-плату, в которой особое место уделила двум хумансам, восхищаясь их доблестью и отвагой.
Контр-адмирал медленно прошелся по кабинету, разминая плечо. Непрошенные воспоминания озером слез захлестнули с головы до ног.
Дрожащие руки, сталкивающие огромное мертвое тело…
Закапывание могилы прикладом штурмовки…
Сырая земля, так приятно охлаждающая лоб …
Дорога обратно, в руины города…
Сегодня вечером, он, как обычно, полетит на ту поляну, напьется в одиночестве и будет задумчиво сидеть до ночи у небольшого холма. Сколько уже было таких посиделок?
В дверь тактично постучали. Василий Евгеньевич остановился. Усевшись обратно в кресло, он громко сказал:
- Да!
Дверь бесшумно растворилась, и в кабинет вошел полковник. Офицер четко прошел положенные по уставу три шага и замер у стола:
- Господин контр-адмирал, разрешите обратиться!
Если адъютант самого министра обороны пришел, значит действительно что-то срочное.
- Разрешаю, – сказал Василий Евгеньевич, поднимаясь с кресла. Мундир тихо звякнул многочисленными наградами. Старику никогда не нравилась эта показуха, но приказ, на Дне Независимости Земли быть в парадной форме, касался всех. А учитывая, что у самого министра обороны нет столько наград, Василию Евгеньевичу, было вдвойне неловко.
- На планету прибыли представители гарми… – начал говорить полковник.
Контр-адмирал с досадой опустился в кресло:
- Ну а я тут при чем?
- Королева-матка изъявила желание удостоить вас своей аудиенции, – спокойно произнес адъютант.
- К-королева-матка? Киц тут? – опять вскочил контр-адмирал. Сердце зашлось в бешеном ритме от радости.
«…ты хороший человек, береги в себе эту искру. Я очень надеюсь, что мы еще увидимся».
Сколько лет Василий Евгеньевич затаенно ждал, что она прилетит. Сначала, еще будучи кадетом, представлял встречу, потом уже офицером… Когда стукнуло тридцать перестал ждать. Понял, что Киц О’Бави не до него – простого хуманса с далекой планеты…
Полковник отошел в сторону, ожидая, действия контр-адмирала. Василий Евгеньевич оправил мундир, стряхнул несуществующую пылинку с плеча и решительно вышел из кабинета.