Лиз посмотрела на томную фигуру в кресле, стиснула зубы и ничего не сказала. Фейн слегка улыбнулся и продолжил: «У него были тяжелые времена на предыдущем посту, но сейчас он выздоровел. Агентство отправило его в Сану, чтобы заполучить многообещающий контакт в посольстве. Бокус, похоже, считает, что может быть что-то интересное для нас и для Агентства.
Глава 3
Плечо Майлза Брукхейвена по-прежнему болело по ночам, если он неловко переворачивался в постели, а теперь за рулем тяжелого внедорожника он чувствовал укол боли всякий раз, когда машина подпрыгивала на дороге или ему приходилось резко поворачивать руль, чтобы избежать выбоины. Длинный нож перерезал сухожилия на верхней части его руки, и врачи в военном госпитале в Германии, куда его эвакуировали, сказали ему, что они никогда не заживут должным образом. Но под давлением штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли врачи наконец санкционировали его размещение. Ощущалась нехватка опытных оперативных офицеров, свободно владеющих арабским языком, и по мере того, как распространялась «арабская весна» и джихадисты присоединялись к повстанцам в одной стране за другой, потребность в разведывательных данных как с передовой линии боевых действий, так и из стран на периферии стала возрастать. срочный.
От АНБ в Форт-Миде и ЦРУ в Лэнгли до GCHQ в Челтенхеме глаза и уши Запада были прикованы к перемещению оружия по всему миру, и в особенности к странам, где повстанческие группы боролись с правительствами. Было ясно, что к джихадистам поступают поставки самого современного оружия.
Йемен был в центре особого внимания. Наблюдение сверху показало груды ящиков с оружием, сложенных на причале в Адене. Фотографии попали на стол аналитика в Лэнгли одновременно с отчетом торгового советника посольства США в Сане. В докладе дипломата описаны его встречи с министром торговли, один из его основных контактов. Министр казался незаинтересованным в развитии торговли с США, за исключением одной области — оружия. Министр объяснил это необходимостью того, чтобы его правительство могло защитить как своих граждан, так и иностранцев от все более агрессивных джихадистских группировок. Но в отчете посольства указывалось, что такое же сообщение исходило от министров внутренних дел и обороны — ведомств, которым вопросы поставок оружия казались более естественными.
Другой примечательной особенностью встреч дипломата с министром торговли было частое упоминание им «своего» фонда, созданного, по его словам, для помощи бездомным и остро нуждающимся в средствах. Но исследование посольства не выявило никаких признаков такой благотворительности. Именно этот последний пункт привел дипломатическую телеграмму на стол в Лэнгли и привел к тому, что через несколько месяцев дипломата перевели на высокопоставленный пост в другой стране, а Майлз Брукхейвен появился в посольстве Саны в качестве нового Коммерческий советник. У него было одно задание – завербовать министра торговли.
Пока он вел машину, Майлз мог видеть горы на западе, выстроившиеся грубым полукругом вокруг города. Его здоровье не полностью восстановилось, ему потребовалось несколько дней, чтобы привыкнуть к разреженному воздуху Саны. Это должна была быть его первая встреча с Джамаалом Баакримом, министром торговли, целью его вербовки, и он немного нервничал. В обычных обстоятельствах ему потребовались бы месяцы, чтобы узнать цель, оценить слабости и уязвимые места, прежде чем сделать предложение, но ему сказали не задерживаться с этим, а пойти прямо и предложить ему деньги за информацию. Если подход не удался, его бы быстро отозвали и отправили в другое место, где он мог бы быть полезен.
Он припарковался на широкой улице и пошел пешком, свернув в гораздо более узкий переулок с приземистыми правительственными зданиями, в основном из бетонных блоков, построенных в шестидесятых на деньги американской помощи. Они чередовались с несколькими более поздними постройками, построенными, когда Йемен начал разрабатывать свои нефтяные ресурсы. Не то чтобы Йемен в наши дни демонстрировал явные признаки того, что он богат нефтью или газом. На улицах, даже здесь, в столице, царила нищета, и, идя по улице, Майлз размышлял о том, что если благотворительность министра и существует, то у нее есть чем заняться.
В министерстве торговли охранник с пистолетом в кобуре сидел на стуле в углу вестибюля и читал журнал. Он лениво поднял глаза, когда Майлз вошел, затем продолжил чтение. Молодая женщина в форме за стойкой регистрации назвала его имя, сверилась с листом бумаги, а затем махнула Майлзу, чтобы следовать за ней. Она повела его вверх по лестнице на первый этаж, в большой кабинет открытой планировки, где сидело с дюжину мужчин и женщин и печатало, а затем в длинный коридор с темными маленькими кабинетами по обеим сторонам, занятыми мужчинами, сидящими за столами, заваленными стопками. документов.
В конце коридора она постучала в большую закрытую дверь. Раздался громкий голос на арабском, женщина открыла дверь и впустила Майлза внутрь.
Офис Баакриме мог находиться в другом мире. Он был около сорока футов в длину, с панорамными окнами, из которых открывался потрясающий вид на горы. Полы были покрыты полированными досками из красного дерева, покрытыми богатыми россыпями прекрасных персидских ковров. На стенах висели безвкусные картины маслом, сцены из «Тысячи и одной ночи» с едва задрапированными женскими фигурами.
Баакриме вышел из-за большого антикварного стола, протягивая руку. Это был миниатюрный мужчина с квадратными плечами, короткими черными волосами, зачесанными назад лакированной волной, и густыми усами Граучо Маркса. — Приятно познакомиться с вами, мистер Брукхейвен. У нас с вашим предшественником были прекрасные отношения, — заявил он. — Пойдем, устроимся поудобнее. Он указал на зону отдыха, где два дивана были украшены мягкими подушками, покрытыми цветным дамасским шелком.
Они сели под прямым углом друг к другу. — Кофе будет, — гостеприимно сказал Баакриме. Он был одет в светло-серый костюм и белую рубашку с галстуком канареечного цвета. Из нагрудного кармана пиджака выглядывал треугольный платок из шелкового пейсли.
— Рад, что вы меня видите, — сказал Майлз. — Я знаю, что у тебя полный график.