- Побольше огня вот сюда, по имперской канцелярии. Если верно - фюрер там, пусть-ка на своей шкуре узнает, что такое война...
И еще:
- Немедленно усильте двумя-тремя бригадами стыки войск за Потсдамом. Готовьте массированный удар всей наличной артиллерии по районам Берлина, которые еще удерживают фашисты...
Едва вышел В. И. Казаков, как появился командующий 16-й воздушной армией генерал-полковник авиации С. И. Руденко. У него тоже своя карта, которая ложится на стол Г. К. Жукова.
- Ваше приказание выполнено, товарищ маршал,- докладывает С. И. Руденко.Через полчаса специальные группы самолетов нанесут бомбовый удар по объектам центрального сектора Берлина.
- Войска предупреждены?
- В семь утра об этом доложено Малинину...
Новый звонок по ВЧ.
- Слушаю. Я, Михаил Ефимович... Так... Так... Это плохо. Не гоните танки на гибель. Ни одну машину не оставляйте без автоматчиков и саперов! Смотрите, товарищ Катуков, строго спрошу, если будут лишние потери!
Тем временем Руденко, получив разрешающий кивок маршала, удаляется. А Георгий Константинович, бросив взгляд на часы, говорит мне:
- Сейчас мне предстоят долгие разговоры с Москвой... Так что идите пока... ну хотя бы к разведчикам, поговорите там с какими-нибудь интересными пленными. У них их много... А минут через сорок зайдете уже без доклада...
* * *
Вернувшись через сорок минут к Г. К. Жукову, застаю у него начальника тыла фронта генерала Н. А. Антипенко. Генерал докладывает командующему о подвозе продовольствия для населения Берлина.
- Для детей молоко надо искать,- хмурится маршал.- Директива же правительства предельно ясна: выделить продовольствие для населения Берлина. Будем кормить немцев - стариков, старух, детей, рабочих... И не забывайте, Николай Алексеевич, что мы с вами за каждый килограмм муки, сахара и жиров, недоданных Берлину, будем отвечать головой!..
Пришли железнодорожники. За ними - недавно назначенный комендантом Берлина генерал-полковник Н. Э. Берзарин.
Жуков встретил его на середине комнаты, обнял. Я смотрел на маршала и не верил своим глазам. Лицо его потеплело. Властное выражение сменилось доброй улыбкой.
- Садитесь, Николай Эрастович, прошу. - И оба они сели за большой стол.
Н. Э. Берзарин начал докладывать о нуждах Берлина и о том, как он намечает их удовлетворять. Я слушал его и думал: сколько же забот сразу легло на плечи советского коменданта немецкой столицы! Электричество. Вода. Госпитали и больницы. Бездомные дети. И конечно же проблема продовольствия. Острая проблема!
По тому, как Жуков слушал Берзарина, как смотрел на него, каким тоном говорил с ним, можно было без труда догадаться, что маршал очень ценит и уважает командующего 5-й ударной армией. Но прощаясь с ним, маршал все же сказал:
- Николай Эрастович, не забывай, что ты в первую очередь командующий армией и что перед ней стоят большие задачи...
- Не сомневайтесь, Георгий Константинович, пятая ударная свои задачи решит вовремя и с честью!
- Один вопрос, товарищ маршал, всего один вопрос,- сказал я, когда Н. Э. Берзарин вышел.- Почему при назначении коменданта Берлина ваш выбор пал именно на Берзарина?
Жуков посмотрел на меня, как показалось, с укоризной. Мол, какие тут могут возникнуть вопросы, все же ясно. Но все-таки сказал:
- С моей точки зрения, Берзарин - самый подходящий для этого ответственного поста. Он хороший военачальник, умный администратор. Сюда надо приплюсовать и его обаяние, умение всегда быть ровным, редкую способность ладить с людьми...
Новый звонок по ВЧ.
- Жуков слушает... Да, я узнал тебя, Василий Иванович. Что? Части Переверткина на пути к рейхстагу? Хорошо! Сильное сопротивление? А ты думал, что фашисты преподнесут тебе свой парламент на блюдечке?.. Не давай врагу передышки, все время атакуй! В залах рейхстага могут сыграть большую роль противотанковые гранаты, дымовые шашки, огнеметы... А знамя?.. Хорошо! Желаю успеха.
Слушая этот телефонный разговор, я понял, что мне больше в кабинете у Г. К. Жукова находиться нет смысла. Надо спешить в 3-ю ударную. Там сейчас разворачиваются главные события. И если опоздаю...
Я поблагодарил маршала за время, проведенное в его кабинете, попросил разрешения выйти и уже через минуту мчался на квартиру, где меня заждался Высокоостровский.
Кстати, материала для репортажа о рабочем дне командующего фронтом было в блокноте более чем достаточно.
Командир корпуса генерал С. Н. Переверткин встретил нас словами:
- А я только сию минуту подумал о "Красной звезде"... Правдисты тут, известинцы тут, тассовцы и кинооператоры тут. А вот представителей нашей военной газеты почему-то нет... Но все равно вовремя приехали.
И он познакомил меня и Высокоостровского с последними событиями.
Бой за рейхстаг начался с массированной артиллерийской подготовки. И когда огонь достиг предела, над Королевской площадью взвились красные ракеты. Это был сигнал к атаке. Батальоны капитанов В. И. Давыдова, С. А. Неустроева, старшего лейтенанта К. Я. Самсонова, а также отдельные группы майора М. М. Бондаря, капитана В. Н. Макова и других пошли вперед. Двигались танки. Била по врагу артиллерия.
Тут же ожили все уцелевшие огневые точки врага. Затрещали пулеметы, начали рваться снаряды, мины, фаустпатроны. Площадь превратилась в огненный ад.
В батальоне Неустроева первым бежал к цели Петр Пятницкий. В левой руке он держал флажок, в правой - автомат. Но... взбежав на лестницу рейхстага, Пятницкий упал, сраженный пулей. Окровавленный флажок из рук героя взял коммунист Петр Щербина. Под градом пуль отважный воин пробрался к первой колонне рейхстага и прикрепил флажок к ней.
Впереди батальона Самсонова устремились к рейхстагу комсомольцы Михаил Еремин и Григорий Савенко. То короткими перебежками, то переползая от одного укрытия к другому, они упорно, шаг за шагом сближались с врагом, увлекая за собой товарищей.
Знамя No 5 несут разведчики Михаил Егоров и Мелитон Кантария.
- Вот пока все, что мне известно,- закончил генерал.
А в это время бой шел в помещениях рейхстага. Штурмующие подразделения метр за метром, комнату за комнатой, этаж за этажом очищали его от фашистов. На лестницах и в коридорах то и дело вспыхивали рукопашные схватки...
Рано утром 1 мая над рейхстагом уже развевалось красное знамя, ставшее Знаменем Победы. Его водрузили М. А. Егоров и М. В. Кантария во главе с заместителем командира батальона по политической части лейтенантом А. П. Берестой при поддержке автоматчиков роты И. Я. Сьянова. Это знамя символически, воплотило в себе все знамена и флажки, которые были водружены группами капитана В. Н. Макова, лейтенанта Р. Кошкарбаева, майора М. М. Бондаря и многими другими советскими воинами.
Командующий 3-й ударной армией генерал-полковник В. И. Кузнецов позвонил на командный пункт маршала Г. К. Жукова:
- На рейхстаге - красное знамя! Ура, товарищ маршал!
- Дорогой Василий Иванович,- ответил ему Жуков,- я сердечно поздравляю тебя и всех твоих бойцов с замечательной победой! Этот исторический подвиг войск никогда не будет забыт советским народом!
А в рейхстаге все еще продолжались упорные бои. Они длились еще более суток, и только 2 мая гитлеровский гарнизон сдался. Комендантом рейхстага был назначен полковник Федор Матвеевич Зинченко.
Мы заночевали у генерала С. Н. Переверткина и только утром 2 мая попали в рейхстаг.
Берем первые интервью.
Ф. М. Зинченко:
- Настроение хорошее. Сегодня реально увидели - конец войне... Бои были трудные, пожалуй самые трудные за все время войны. Герои - весь полк. И еще артиллеристы, танкисты, саперы, связисты, медицинские работники...
С. А. Неустроев:
- Радость, конечно, великая. Но говорить с вами не могу: смертельно устал...
А. П. Берест:
- Победители - наши замечательные советские солдаты. Рядовые солдаты! А запевалы победы - коммунисты и комсомольцы...
И. Я. Сьяиов:
- Нам просто выпал случай, счастливый случай. Если бы на нашем месте были другие дивизии, другие полки, другие батальоны и роты - конец бы был такой же. Победа!