— Я вызвал оперативную группу из управления. Следователя, эксперта… — Он обернулся. — Вон они.
По платформе в их сторону двигалось несколько человек.
— Междупутье хорошо смотрели? — спросил Денисов.
— Кажется, ничего подозрительного…
На шпалах белели клочки бумаги, палочки от эскимо. Опустевший электропоезд темнел у платформы.
Денисов подумал:
«Стояла ли электричка здесь в то время, когда обнаружили труп, или прибыла потом?»
У края шпал, за тропинкой, протоптанной вдоль забора отделения перевозки почты, на спине лежал человек. Выражение застывшего лица показалось Денисову знакомым. Остановившийся взгляд был устремлен по диагонали на крышу элеватора, по другую сторону путей.
Денисов узнал короткую кожаную куртку, на которую обратил внимание в электричке. Где-то рядом должен был валяться беспрестанно сползавший на лоб берет. Денисов нагнулся, нащупал у ног смятый головной убор.
Сомнений не было: это был Бухгалтер.
Денисов тронул Антона за руку.
— Как насчет людей, о которых я звонил? Их не смогли доставить?
— Частично, — Антон пальцами загасил папиросу «Беломор», спрятал в пачку, чтобы не оставлять окурок на месте происшествия. — Но основного доставили — Долговязого. Проверить пока не успели. С ним еще двое…
— Как они выглядят?
— Седой, моложавый, с полотенцем на шее…
— Мордастый.
— И еще один. Со странной фамилией…
— Немец?
— Кажется.
— А Альтист? С инструментом…
— Музыканта в вагоне не было. Он нужен?
Денисов кивнул на лежавшего:
— Это Пименов… Рекомендовался бухгалтером Запсибзолота. — Он помолчал. — Возможно также, что его фамилия Андреев. Андреев Виктор Васильевич. Альтист всю дорогу о чем-то его расспрашивал. Это один из тех, с которыми я сегодня ехал из аэропорта, из Домодедова.
Уже в отделении, вернувшись после осмотра платформы, Денисов на фотографиях снова увидел застывшие глаза Бухгалтера, обращенные к верхней точке на крыше нового элеватора.
— Труп молодого мужчины правильного телосложения. Веки не сомкнуты, роговицы мутноватые, — диктовал эксперт-медик, — отверстия ушей и рта свободные…
— Есть что-нибудь новое? — спросил у Денисова следователь.
— Пока ничего.
Дежурный следователь в наброшенном на плечи пальто писал, положив протокол на сложенные кубом запасные шпалы.
— В теменной области, — продолжал медик, — распространяясь в задние отделы лобной и левой височной области, пальпируется обширная гематома… — Он отстранился, чтобы не мешать работнику научно-технического отдела, перешедшему от обзорной съемки к узловой. — Записали?
Железнодорожный путь был плохо освещен и далеко отстоял от вокзала. С одной стороны его тянулась высокая асфальтированная платформа, по другую темнел забор отделения перевозки почты и пустырь, поблескивавший осколками битого стекла. Тропинкой, на которой лежал труп, пользовались в основном железнодорожники. Пролегавшая вдоль полотна, она начиналась метрах в восьмистах, на Москве-Товарной, у жилых домов; однако жители, особенно в вечернее время, предпочитали добираться электричкой или автобусом, а не шагать темной пустынной тропой.
— А если коротко подытожить? — спросил Антон Сабодаш у судебно-медицинского эксперта. — Что получается?
— Перелом свода черепа, — медик выпрямился, — обширные повреждения теменной области… Кровоизлияния во внутреннюю полость.
— Наезд транспортного средства… — следователь отставил протокол. — Но многое неясно. Как этот человек оказался здесь? Когда прибыла электричка и наши вошли в последний вагон, его уже не было. Выходит — он прошел в голову состава, а затем по платформе вернулся назад? Зачем?
— А что делали остальные трое? — спросил Денисов у Антона. — Которых доставили в отдел… Просто сидели на своих местах?
Антон затянулся дымом.
— Кажется, стояли в тамбуре. Все трое… Я не успел узнать детали. Их только привели — и сразу звонят: «Труп!..»
— Кто его обнаружил?
— Составитель поезда. Осаживали назад вагоны. Составитель двигался вдоль полотна…
— Не мог этот человек прилететь на самолете из Новосибирска! — следователь попался беспокойный. Он снова отставил протокол. — Ни из Новосибирска, ни из другого города!
— Почему? — спросил дежурный.
— Документов нет.
— Может, это он выбросил паспорт? — сказал Сабодаш. — Вместе с платком, с оберткой денежных купюр…
— А зачем? — следователь нахмурился. — Одни почему и зачем. Почему пошел не к вокзалу, а сюда, в неосвещенный конец станции? Зачем выбросил документ?