Одного охранника оскорбило, что мертвые гоблины лежат вместе с телами тех, кого он называл «настоящими людьми», так что Мокрист немного побеседовал с ним, в результате чего мужчина получил уйму новой информации и кровотечение из носа. Воспоминания о множестве маленьких костей еще не успели развеяться, а может, зелье еще играло в крови Мокриста. Такой был день.
Покончив с этим, Мокрист посмотрел на вереницу гоблинов, не отстававших от него, и взглянул на знак рядом со щеботанской заставой, на котором говорилось о знаменитой «Толстой Мэри».
Нельзя было ошибиться в том, каким образом владелица заведения получила свое прозвище. Как и во всех подобных дорожных забегаловках, она быстро подавала путешественникам горячую еду и вполне приличный кофе. Ее клиенты даже не подозревали о существовании кулинарного искусства; все, что им было нужно, - должное количество жиров и углеводов. Тем не менее, она с сомнением восприняла идею кормления гоблинов, сказав: «Я могу потерять постоянных клиентов, если допущу подобное».
И снова Мокристу пришлось объяснять некоторые аспекты жизни, давая понять, что отказ обслужить гоблинов может очень скоро привести к тому, что она больше не будет обслуживать никого, если только лорд Ветинари узнает об этом. «Толстая Мэри» находилась на анк-морпоркской земле, а лорд Ветинари был строг.
— В конце концов, - добавил Мокрист, - они будут сидеть снаружи, потому что комнаты им не нравятся, и я за все заплачу, договорились?
Должным образом вразумленная, Толстая Мэри подала им довольно несвежую рыбу с жареной картошкой и жареными ломтиками хлеба. Она была поражена тем, как быстро они ели, особенно жареный хлеб. В этом отношении гоблины не слишком привередливы.
После обеда Мокрист отправил гоблинов в дальнейший путь к предприятию Гарри в вагонах общего назначения, влекомых локомотивом, обслуживающим головняк подвижной бригады, отыскал лошадь-голема, которая все еще послушно скакала и резвилась по лугам, и направился обратно в город.
Гарри Король и в лучшие времена кипел и бурлил, но когда он узнал о резне, его состояние души можно было сравнить разве что с одним из тех дремлющих вулканов, которые внезапно взрываются, и спокойное море мгновенно наполняется грязной пемзой и удивленными людьми в тогах. Мокрист пытался его успокоить, но это было все равно что пытаться поставить заглушку на гейзер, во всяком случае, с гейзером под названием Гарри Король этот фокус не пройдет. Взрыв обратился слезами, бурными и неудержимыми слезами сильного человека, который не хотел бы, чтобы кто-нибудь когда-нибудь увидел его плачущим.
Известие о том, что Мокрист собственноручно разделался с несколькими гномами немного помогло, но даже после этого Гарри продолжал лить сопли на дорогой галстук, призывая кары богов на головы оставшихся преступников, с ремаркой, что богам лучше бы добраться до них раньше, чем это сделает Гарри.
Мокрист предложил известить ближайших родственников покойных, но Гарри заявил, что сделает это сам. Он тут же взялся за этот скорбный труд, не оставив Мокристу ничего другого, как собрать Сумрака Тьмы и компанию щеботанских гоблинов, которые уже прибыли на предприятие и которых развлекали сейчас Билли Плесень и его бабушка.
Когда он прибыл домой, на Скун Авеню, Ангела Красота сама открыла ему дверь. Мокрист, как всегда, был впечатлен ее хладнокровием, с каким она осмотрела группу щеботанских гоблинов, следовавших за ним.
— Как здорово видеть тебя снова, Шпилька, - сказал он. – У меня для тебя небольшой подарок. Это гоблины, как видишь.
— Сколько их, как ты думаешь? - спросила она.
— Двести или больше, - ответил Мокрист. – Я не пересчитывал.
— Думаю, Сумрак Тьмы отведет их на Башенный Холм, там в подвале хватит места для всех.
— Ты не возражаешь?
— Конечно, нет. Многие из моих лучших гоблинов проводят выходные на равнинах или еще где-то. Мы с ними накоротке. Хорошая работа!
Как только гоблины отправились в путь, Городская Стража Анк-Морпорка метафорически взяла Мокриста за воротник, дорогой, но слегка потрепанный в драке с гномами воротник.
В данном случае держащая рука принадлежала капитану Ангве, которая тоном, не терпящим возражений, велела ему сопровождать ее в Ярд.
Оказавшись в комнате для допросов, она нарочито медленно и методично запротоколировала рассказ Мокриста о резне, задавая каверзные вопросы обо всем, что касалось Мокриста.