Утром он высадил ее, притихшую, разрумянившуюся, на Старый причал за Рыбным рынком.
– Домой пока не ходи, побудь у подруг. Не бойся, это только сегодня. Им нужен я, а не ты. Когда покину город, они оставят тебя в покое. Но если все-таки спросят...
– То я ничего не знаю. – Кэти заставила себя улыбнуться. – Береги себя.
– Я вернусь когда-нибудь.
– Конечно. Я буду ждать...
Проводив взглядом девушку, Бенц сел на весла и отогнал «лукошко» туда, где поджидал старый перевозчик. (Хоть и поджидал, а не верил все-таки, что получит назад суденышко – и обрадовался, как ребенок, увидев гребущего незнакомца.)
А потом Бенц нахально заявился в «Золотую бочку» – самый шумный, людный и подозрительный игорный дом в Порт-о-Ранго. Дик пристроился к игрокам в кости, вытряхнул из кошелька последнюю медь и пошел трясти деревянным стаканчиком, бросая костяшки на выскобленный добела стол. Ему везло, он сгребал выигрыш за выигрышем, сыпал шуточками направо и налево – но при этом не забывал незаметно и зорко поглядывать по сторонам.
И не пропустил момент, когда отворилась дверь и на пороге встали вчерашние преследователи. Они и в комнату войти не успели, как Бенц уже сиганул в окно.
Под окном торчала какая-то ворона – догадались, поставили! Но ворона – она ворона и есть. Получил, дурень, в ухо, растянулся на земле и больше Бенцу не мешал.
И была славная погоня, и была веселая драка на пустыре за Столярной улицей, были прыжки через заборы и пробежки по крышам. Никто не стрелял Бенцу вслед: хотели взять живым. Дик старался не отрываться от погони слишком далеко: если бы мерзавцы потеряли его след, они бы ринулись искать его в доме у Кэти. А так – вот он я, парни! Ловите меня, зачем вам швейка!..
А как выбраться из города, причем на глазах у преследователей, Бенц знал заранее. Он еще вчера, до того как идти к Кэти, выяснил все, что нужно, и теперь тянул время до полудня, нарезая круги неподалеку от храма Фламмара Жаркого.
Именно полдень, когда солнце стоит в зените и властвует над миром, считается священным часом бога пламени. Именно в полдень возносятся молитвы в Алом храме, перед пылающим костром на жертвенной плите. И понятно, что именно в полдень тронулись в путь паломники, давшие обет Фламмару Грозному – пройти пешком, с пением гимнов, от храма в Порт-о-Ранго до храма в Берхагене.
Кто-то благодарил Старшего бога за то, что во время большого пожара огонь пощадил его дом. Кто-то стал из подмастерья мастером-кузнецом и теперь призывал благословение на свой кузнечный горн. Кому-то была предсказана смерть от молнии – и человек молил владыку небесного копья изменить его судьбу, отвести удар.
Два десятка путников, готовых к дальней дороге. Все, даже женщины, вооружены. И двое дюжих жрецов, которым выпал жребий сопровождать паломников. Жрецы тоже с оружием – и прекрасно умеют им пользоваться, ведь лихие люди в лесах не постыдятся напасть на странников, да и дикому зверью не объяснишь, кто таков Фламмар.
Поэтому Дик и держался ближе к храму, рискуя быть пойманным. Наконец до него донеслось слаженное пение: «Мир согревающий, жизнь освещающий пламень очей...»
Дик рванулся на голоса, перемахнул забор, обогнул тележку торговца яблоками, сбавил шаг, чинно вышел на широкую Храмовую улицу, по которой только что тронулась в путь процессия, пышная и многолюдная: почти все жрецы Алого храма вышли проводить паломников до городских ворот.
Дик пристроился к веренице паломников и с чувством подхватил строку гимна: «Искра в костре и молния в небе – в воле твоей!»
Идущий рядом жрец покосился на Бенца, но ничего не сказал. Ну, припозднился паломник – не гнать же его за это! А что паломник – так это без сомнения: еще вчера внес свое имя в список и заплатил дорожный взнос.
Растерянные псы «воровского короля» шли рядом с процессией, расталкивая толпу, которая выкрикивала пожелания счастливого пути паломникам.
Вот она, добыча: вышагивает на виду, горланит: «Будь милосерден, избавь от пожаров, дома пощади...» А попробуй до него доберись!..
В глубине души Дик имел опаску: у городской стражи было право остановить процессию, если среди паломников был преступник, скрывающийся от правосудия. Если бы преследователи догадались подкупить стражника...
Не догадались. На глазах у них Дик миновал Джермийские ворота. А уж отстать от паломников на первом же постоялом дворе было легче легкого...
* * *
Воспоминания накатили теплой волной, смягчили душу. Бенцу казалось, что каждое мгновение разлуки он думал только о своей милой Кэти.