Сейчас я уже не та — почасовая оплата и моя работа меня вполне устраивают, и я больше не лезу на рожон. За час смены в магазине я должна получать четыре тысячи пятьсот вон, а если работать по ночам или сверхурочно, то мне должны еще пятьдесят процентов сверху, плюс за пять рабочих дней на неделе мне полагаются, пусть там и копейки, но все же — оплачиваемые выходные. Однако мы договорились, что мне будут выплачивать не больше шестидесяти тысяч вон за десять часов в ночную смену. Я поставила только одно условие: чтобы деньги мне отдавали каждый день. Со случая в пиццерии не так уж много лет прошло, и тот урок точно не прошел для меня бесследно, да и по характеру я дотошная. Но со временем ввязываться в конфликты становится все тяжелее, так что я стала сговорчивей.
Спустя несколько дней во время репетиции мне передали, что ко мне кто-то пришел. Это был Черная футболка. Он посадил меня в свой старенький внедорожник с ревущим двигателем, и мы поехали в пиццерию, где нас уже ждал сам директор, чтобы вручить конверт с тремястами тысячами вон. Я взяла деньги, на глазок пересчитала и, сложив пополам, собиралась сунуть в карман джинсов, но Черная футболка проворно выхватил их у меня.
— Так украдут, надо убрать в сумку.
— Может, пойдем поедим, раз нежданно-негаданно появились деньги?
Я чувствовала себя, будто внезапно получила наследство, да и не хотелось мне просто развернуться и уйти с этими деньгами.
— Легкомысленные девушки нынче пошли, — пробормотал он и, оглянувшись, направился к первой попавшейся на глаза закусочной, где готовили суп из кровяной колбасы.
Я спросила, что за чудо только что произошло. Менеджер явно уступил не из-за жалоб в Министерство труда. Он прекрасно знал, что такие жалобы были простой формальностью, их оставляли без внимания, и недобросовестные хозяева, которым даже уведомления из ведомств не присылали, ничего не выплачивали пострадавшим. Черная футболка попросил какого-то друга позвонить менеджеру. Тот позвонил и начал угрожать: вот, мол, жалобы на тебя, проблем захотел? Потом написал на плакате о грешках менеджера, да так, чтоб видно было, и с обеда до вечера, когда посетителей больше всего, простоял с ним напротив пиццерии. Позвонили владельцу заведения, который в это время был в другой закусочной, — он прибежал и, выяснив, в чем дело, согласился пойти навстречу. Обещал, что впредь даже с временными работниками будут заключать контракт. И что все там будет прописано: и срок действия контракта, и рабочие часы, и обязанности, и зарплаты.
Благодаря знакомствам Черной футболки не прошло и недели, как я уже работала в кофейне около университета. После увольнения он подрабатывал одновременно в двух-трех местах. Мы иногда встречались. Он, бывало, забегал к нам в кофейню после рабочего дня, а я как-то пригласила его на премьеру в наш театр. У нас сложились такие непринужденные дружеские отношения, что со стороны мы, наверное, выглядели как пара со стажем. Но, будто сговорившись, мы держали дистанцию, считая, что флирт или романтические отношения не для нас. Если, оставшись вдвоем, мы чувствовали что-то странное, просто делали вид, будто ничего не происходит, и непринужденно продолжали общение. Иногда мы пропускали вместе по стаканчику и одолевало желание пожаловаться на жизнь, поплакать, но в таких ситуациях я просто сидела, уставившись на надпись или картинку у него на футболке, а потом отпускала очередную шуточку, чтобы разрядить обстановку.
После окончания техникума его освободили от службы в армии, ведь он был единственным опекуном своей матери — вдовы. Пройдя альтернативную гражданскую службу, он устроился на работу, где продержался восемь лет. Однако все эти годы он работал по временному контракту, а на постоянную должность его так и не взяли. Он был моим старшим товарищем, знал о мире куда больше моего. Мои знакомые гонялись за миражами, а он выделялся среди них, казавшись серьезнее и старше. Поначалу я ничего не спрашивала о его семье, друзьях. Почему-то было понятно, что он не из тех, у кого много приятелей. В этом мы с ним были похожи. Актеры и режиссеры, с которыми я общалась в театре, после работы расходились по своим делам, и мы снова встречались только на сцене. Это был мир фантазий, далекий от реальной жизни. Хотя у Черной футболки было профессиональное образование, это не давало ему преимуществ перед выпускниками старших классов. Вообще, то, что он не мог найти постоянную работу, было естественно в обществе, где бакалавры и магистры массово не могут никуда устроиться.
Он перебивался случайными заработками, пока однажды не попался на глаза какому-то инженеру, который пристроил его временным сотрудником в строительную компанию. Ему поручили помогать в отделе найма рабочих, и он окунулся в новое дело с головой. Но, когда закончился год и ему пришлось продлевать контракт, условия работы оказались несравнимо хуже, чем у штатных сотрудников. О ежегодном отпуске и повышении квалификации и речи не было, платили не больше половины суммы, которая полагалась штатным работникам, и никаких бонусов и стимулирующих выплат. На корпоративных ужинах ему полагалось помалкивать, поэтому он молча ел и, единственный, уходил, не дождавшись конца вечера.