Ким Мину находил подходящий пустой дом, где рабочие могли пообедать и отдохнуть и откуда можно было управлять демонтажем на объекте. Зоны, подлежащие реновации, лежали в руинах, как будто после бомбежек, потом приезжали грузовики, вывозили все до последнего обломка, и район, казавшийся раньше таким просторным, снова становился маленьким невзрачным пустырем, которым был когда-то. Ким Мину проводил на объекте несколько недель и, само собой, у него появлялись приятели среди рабочих. Так он подружился с одним парнем, своим ровесником, из тех, кто сквернословит как дышит. Он был бригадиром, а до этого дважды сидел за драки. Как правило, все рабочие делились на две группы: строители и охранники. Последних — крепких, боевых парней использовали в том числе для разгона забастовок. Однажды они с Мину вместе выпивали, и он спросил, знает ли Мину, какая у него мечта.
— Вот тебе раз, да у тебя еще мечты остались?
— Слушай-ка, сидел я как-то с одним парнем. Смазливый был, как баба, ну чисто альфонс, музыкантом работал в каком-то закрытом клубе. Как после смены придем, он все давай что-то рисовать. Я как-то отнял у него его мазню, смотрю — там чертеж, что ли, какой-то, че это, спрашиваю, а он говорит, это, мол, ипподром в Квачхоне.
— Ну и чего, теперь мечтаешь по-крупному поставить?
— Правильно мыслишь. Хочу все выгрести у них.
Отсидев, с музыкантом он больше не встречался, но план его не забыл и сам поехал на ипподром, чтобы там осмотреться. На ипподроме было множество касс, в каждую из которых по выходным поступали миллиарды вон. В каждой кассе, закрытой на электронный замок, дежурили кассирша и охранник. Код замка менялся каждый раз, когда кто-то входил или выходил, а в чрезвычайной ситуации замок автоматически блокировался. Если взять кассиршу в долю, то дело верное.
— Там минимум четверо человек нужно, — добавил он.
— Ты фильмов не пересмотрел, часом?
Никак не реагируя на слова Мину, он показал ему на телефоне несколько фотографий, сделанных в окрестностях ипподрома. Так что Мину уже месяц жил по соседству с парнем, который лелеял такие грандиозные мечты.
Как-то позвонил водитель экскаватора. Семья, живущая в доме на самой вершине холма, отказывалась выезжать. Все вокруг уже демонтировали, а тут застряли. Бригадир и Мину, взяв с собой нескольких охранников, прибежали на место и увидели, что экскаватор, сломав забор, стоит с включенным двигателем во дворе, а перед ним лежит старик, рядом стоит мужик средних лет, вероятно его сын, с поленом в руках, две женщины и трое детей. Самый старший — тощий высокий парень, лет десяти — что-то кричал во всю глотку. Бригадир отдал привычное распоряжение:
— Так, взрослых четверо. Со взрослых начинаем.
Дело было несложное, и охранники не спеша двинулись во двор.
— Да хорош, успокойтесь.
— Пошли-пошли, а то хуже будет.
— Все уже, давайте отсюда.
Урезонивая людей, охранники поволокли их прочь со двора. Женщины вырывались, старик махал руками и ногами, но их удалось выгнать за забор, а мужик, видимо хозяин дома, сопротивлялся, обороняясь поленом. Мину и бригадир вцепились в полено и, вырвав его из рук мужика, отбросили подальше. Дети с ревом побежали за взрослыми на улицу, но старший доходяга, что-то крича, вдруг сорвался в сторону напоминавшего гигантскую руку экскаватора, который как раз начинал движение. В суматохе никто не обратил на мальчишку внимания, и тот схватился прямо за железную ладонь. Его хрупкое тело взмыло вверх, как бабочка на ветру, и со стуком упало обратно на землю. Заглушив двигатель слишком поздно, водитель вылез из кабины. Поглядев на окровавленное тело мальчика, распростертое на обломках цементных блоков, он повернулся к остальным рабочим и завопил:
— Вы видели? Он сам полез на машину!
Женщина, вырвавшись из удерживающих ее рук, пронзительно завизжала и бросилась к телу. Бригадир обратился к Мину:
— Эх, нехорошо получилось. Надо скорую быстрей.
Мину позвонил в скорую и в главный офис. Вся семья, будто обезумев, побежала обратно на участок. Погибший на месте парень, как оказалось, был умственно отсталым. Налетели журналисты, и стройку на некоторое время закрыли. Ким Мину вернулся в офис, и спустя месяц его уволили. Своего нового друга, бригадира, он больше не встречал. На ипподроме в Квачхоне каждые выходные кишмя кишел народ, но ничего необыкновенного там не случалось.
Удивительная штука человеческая память. Одни и те же события с течением времени у разных людей могут полностью забыться или превратиться в совершенно непохожие друг на друга воспоминания. Так было у меня и Чха Суны. Ей казалось, что я легко выкинул из головы и ее, и наш район, но она ошибалась.