Некоторое время после смерти Мину я каждые выходные проводила в Пучхоне с его матерью. Кажется, мы стали опорой друг для друга. Чем дальше, тем больше меня будоражил его уход. Меня мучила совесть, как будто я, моя холодность толкнули его на самоубийство. Но живые должны жить. Мы с Чха Суной вместе ели, пили и даже смеялись. Она была клевая, как сказали бы мои ровесники. Она годилась мне в матери, но мы стали близки, как подруги. Мне было легко с ней — то ли невинной, как героиня романа, то ли бесхитростной, как ребенок.
Наступила весна, расцвели цветы — как-то вечером мы пили с ней пиво, и она вдруг рассказала о том, как ее изнасиловали, когда она была подростком. Она хорошо помнила все обстоятельства того времени. Я заметила, что у нее есть тетрадь с какими-то записями. Она попросила меня научить ее пользоваться компьютером и стала переносить свои записи в ноутбук, оставленный сыном. Окончив школу для девочек, она устроилась работать в бухгалтерию и училась печатать на машинке. Этот навык, к ее радости, пригодился ей и теперь. Я как-то спросила ее, что она пишет. Она ответила:
— Да вот, записываю разное. Давно хотела. Пишу и вижу, что прожила хорошую жизнь, успокаивает.
Я сразу поняла, что она имеет в виду. Если в трудное время вести дневник или писать кому-то письма, то потом, даже если совсем плохо, внутри будет уверенность, что выкарабкаешься. Встретившись со мной однажды, она взволнованно сказала, что один человек, которого она хорошо знает с самого детства, читает лекцию в мэрии. Она рассказала мне о своей жизни в районе на склоне горы и обо всем, что было связано с тем местом. Едва дослушав ее до конца, я нетерпеливо спросила:
— Так вы назвали сына Мину в честь того человека? Не он ли отец?..
Она улыбнулась:
— Тебе бы сценарии для мыльных опер писать.
— Я пойду на лекцию с вами. Тот человек — еще неизвестно, обрадуется ли он.
Она замотала головой:
— Ой, да я так растолстела. Он разочаруется, увидев меня, — она со вздохом оглядела себя. — Он уже давно уехал и теперь стал совсем сеульцем.
Я пошла на лекцию, ничего ей не сказав. Дождавшись окончания, передала ему записку с именем и номером телефона мамы Мину. Когда я сказала об этом ей, она впервые строго отчитала меня:
— Как тебе только такая ерунда в голову приходит?
Я решила отвлечь ее, пока она совсем не разозлилась, и предложила поспорить, позвонит он или нет.
— Да что ты удумала? Даже если он позвонит, я скажу, что номером ошибся.
— Все равно, если он позвонит, вы мне должны пятьдесят тысяч вон.
— Никаких пятидесяти тысяч!
— Серьезно? Если позвонит, дадите мне сто? Правда?
Я уже начала забывать о том случае, как вдруг она позвонила мне поздно вечером. У нее заплетался язык. Он позвонил, она не подошла, он прислал ей сообщение. Чха Суна не была алкоголичкой, но, с тех пор как осталась одна, похоже, стала частенько прикладываться к рюмке. Я сказала ей, что у нее давление, да и нехорошо это, пить в одиночку, на что она слабым голосом возразила, что алкоголь помогает убить время. День ли, ночь ли — благодаря выпивке пролетают быстро. Я снова начала ее увещевать, но она задумчиво проговорила:
— Какое благословение — попрощаться с жизнью ночью, во сне, вот бы хорошо.
Я решила заявиться к ней на выходных с шутливым требованием отдать мне сто тысяч вон. Но парень, который дежурил в магазине по выходным, внезапно уволился, и мне пришлось выйти за него. Кроме того, на следующей неделе мы играли спектакль, и я совсем забегалась с репетициями и всем прочим. Некогда было даже позвонить, и мы посылали друг другу смс. В один прекрасный день она наконец написала, что поговорила с этим строителем, я настаивала, чтобы она с ним встретилась, но она отказывалась наотрез. Накануне премьеры я возвращалась домой после дежурства в магазине, и мне пришло от нее сообщение:
Ты освободилась? Устала? Премьера завтра? Если я не смогу, приду послезавтра. Давно не виделись, скучаю.
Но она не пришла ни на этой неделе, ни на следующей.
Я несу домой вещи, которые она оставила мне. Не прошло и нескольких месяцев с кончины Мину, как Чха Суна, пошутив насчет того, как хорошо уйти из жизни во сне, умерла ночью, словно последовав за сыном. Она скончалась в своей постели от инсульта.
Я первой узнала о случившемся. Наш спектакль шел уже три недели и на следующей заканчивался, а она и не звонила, и не пришла ни разу, поэтому я решила позвонить ей сама. Но она не отвечала на смс, а когда я набрала ее номер, оказалось, что телефон у нее отключен. Мне показалось, что это странно, и, закончив очередное дежурство в магазине, я пошла прямиком к ней домой. Дверь в ее квартиру была вся сплошь заклеена запылившимися рекламными листовками соседних ресторанов. Я нажала на звонок, и в квартире раздалась птичья трель. Никто не открывал, я нажала на звонок еще несколько раз, но в ответ слышалось только пение птиц. Я знала код от двери. День рождения Мину.