Поблагодарив мужчину, Лера повесила сумочку на спинку стула и присоединилась к трапезе из сочного стейка из свинины, пасты лингвини с креветками, салата из фасоли с морковью и луком и винтажного красного сухого вина из солнечной Аргентины. Медленно пережёвывая восхитительно приготовленную еду, девушка аккуратно приступила к посвящению иностранца в тонкости футбольного мастерства, причуды тренерских обязанностей и детально-красочному описанию закадровой атмосферы матчей и тренировок.
В целом, венесуэлец располагал к себе аристократическими манерами, с почтенным вниманием выслушивая излияния гостьи и не перебивая её, мелодичным тембром голоса с нотками зрелой мужественности, реагируя короткими и лаконичными репликами, атлетическим телосложением, которое угадывалось сквозь дорогую ткань одежды, и притягательными чертами, отдалённо напоминавшими латиноамериканского актёра Кристиана Мейера. Однако постоянно скользящий по фигуре девушки взгляд ореховых глаз с затаённым плотоядным блеском убеждал Леру, что мужчина действительно назначил встречу не столько во имя удачной сделки, сколько ради тщеславной и низменной выгоды и поиска легкодоступных плотских утех на чужбине. Ещё и беспрестанные касания её запястий, плеч и спины, которые совершал Эскалона якобы невзначай, вперемешку с настырными расспросами о её увлечениях, хобби, пристрастиях и предпочтениях, вгоняли девушку в серьёзное неудобство и существенное стеснение. Конечно, она предварительно ознакомилась с деловой культурой латиноамериканских стран благодаря обширным статьям на разнообразных интернет-порталах, но поведение господина Хулио явно выходило за пределы устоявшихся параметров. Особенно остро Лера ощутила истинное назначение свидания, когда Эскалона раскованно опустил необъятную ладонь ей на колено и заглянул прямо в глаза:
- Давай уже покончим с официальной частью вечера и приступим к десерту.
- Вы заказали десерт? - невинно похлопала ресницами девушка, полагая, что схема непонимающей и бестолковой жертвы вскоре надоест венесуэльцу, - Зря. Я не ем сладкое после шести.
- Ничего страшного, - успокоил мужчина, погладив второй рукой её нежный подбородок, - Я наслажусь сладостями за двоих.
- Какой вы жестокий, - Лера кокетливо рассмеялась, игриво толкнув собеседника в грудь, но, вопреки горьким чаяниям девушки, он не отодвинулся от неё ни на миллиметр, - Хотите раздразнить несчастную и оставить ни с чем.
- Отнюдь, я - сама щедрость. Для вас я могу предложить кое-что горькое и жёсткое, если приторное и сладкое вам не по вкусу.
Ох, уж эта нелепая игра слов и избитые испаноязычные метафоры с подоплёкой изысканной пошлости. Как же Лере, намертво скованной данным брату и директорату "Аквамарина" обещанием отшить навязчивого поклонника, но при этом не ранить его самолюбие и не задеть гордость, чтобы не перевоплотить интеллигентного сеньора в преисполненного местью Зорро, который из подлых побуждений откажет в необходимой команде финансовой помощи?
Пока девушка перезапускала шестерёнки сообразительного мозга, чтобы их слаженный и натужный механизм выдал ей верную инструкцию дальнейших действий, в дверь требовательно постучали.
- Я занят. Убирайтесь! - выпрямившись, рявкнул венесуэлец.
Невзирая на его раздражённое повеление, стук повторился.
- Прошу меня извинить, - бросил мужчина и, встав на ноги, стремительно направился к выходу, намереваясь послать незваного посетителя куда подальше.
Едва Эскалона порывистым движением отворил входную дверь, как комнату озарил возбуждённый голос Дианы:
- Приветик.
Лера резко обернулась и дважды моргнула, чтобы рассеять спасительный мираж, но образ женщины-мятежницы никуда не испарился.
- Сеньорита, кажется, вы ошиблись комнатой. Я больше не приглашал гостей.
- Не переживай, я пришла за своей чикой, - поделилась откровенностью племянница Удальцова и, заглянув внутрь, позвала на важнейшем международном языке, чтобы предприниматель превосходно её понял:
- Милая, у нас столик заказан на девять. Мы уже опаздываем. Заканчивай дела и поехали в ресторан. Я проголодалась.
Лера напряжённо стиснула в пальцах свой клатч, воровато покинула стол и, несмотря на дрожащие ноги, подыграла непрошенной избавительнице: