- Тренер, заслуживший авторитет и уважение своих подопечных, наверняка бы направил их бурную энергию в правильное русло, способное принести пользу "Аквамарину" не только в завтрашней игре, но и во всех последующих, - проворчал Удальцов настолько громко, что его недовольство услышали бы даже в раздевалках нижнего этажа.
- Ребята немного устали. Не вижу в их проказах ничего плохого, - отозвалась девушка.
- Вы работаете со взрослыми людьми, а не с детьми школьного возраста, ради всего святого! - подскочив с трибун, заорал Удальцов. М-да, и куда делась его знаменитая харизма? Видимо, журналисты всё-таки перехвалили миллиардера. А, может, старик доплатил этим акулам прессы, чтобы создать неповторимый имидж завидного холостяка.
- Я не лезу в ваше заключение выгодных сделок с богатыми партнёрами, а вы не мешайте мне заниматься тем, в чём, я уверена, я разбираюсь лучше вас, - не сдержалась девушка.
Президент опешил от наглого отпора, который дала Лера, и, обидчиво вскинув подбородок, вылетел наружу. Чёрт! Яростное молчание влиятельного руководителя вкупе с пассивной агрессией - дурной знак. Девушка, как обычно, перегнула палку и осталась в дураках. Похоже, она никогда не научится вести дипломированные беседы лицемерной учтивости, чтобы не сорваться с вершины в зияющую пустотой пропасть.
- Ух, надеюсь, зефирка не рванёт где-нибудь на автостраде, - весело выдал Стас.
- Мечтать о сладостях, когда перед тобой такая конфетка, - подмигнул тренерше Максим Ловелас, - настоящее преступление.
- Преступление - это то, что вы вытворяли минуту назад, - остудил игривый запал друга Принц Гарри, которому пора бы выписать орден за милосердие или которого не мешало бы причислить к лику святых.
Лера властно взмахнула рукой, теряя терпение и призывая "аквамаринцев" к порядку. Не то чтобы они находились в стенах здания суда... Хотя тамошняя атмосфера и тюремная дисциплина бесспорно сделали бы из несговорчивых баранов вышколенных собачат.
- Сворачивайте свой балаган, самый важный зритель ушёл, - не сводя испепеляющего взгляда с высокомерного капитана, процедила девушка.
Поправив сбившуюся чёлку резкой встряской головы и отпустив Матвея, переоценённый плеймейкер расплылся в торжествующей улыбке:
- Он просто осознал, что юмор Михаила Вадимовича невероятно скучен. Нашей вины здесь нет.
Кажется, Альберт говорил что-то ещё, судя по его беспрестанно шевелящимся губам, но почему-то вместо противного голоса десятого номера, в ушах Леры зазвучал протяжный звон. Постепенно силуэт враждебно настроенного собеседника расплывался и смазывался, приобретая дисгармоничные, едва ли не уродские изгибы и линии, точно очертания деформированных портретов и пейзажей Хаима Сутина. Девушка неоднократно моргнула, чтобы избавиться от странного морока и прояснить мысли, но бросившийся к ней Стас с неподдельным испугом, застывшим в глубоких глазах оттенка свежезаваренного кофе, - последнее, что она успела увидеть, прежде чем провалиться в беспросветную тьму.
Резкий запах нашатырного спирта ударил в ноздри, и Лера глухо застонала, медленно приходя в себя. Осторожно приподняв голову и внимательно оглядевшись по сторонам, девушка пришла к неутешительным выводам: она потеряла сознание на виду двадцати двух рослых и крепких "аквамаринцев". Замечательно! А Лера наивно полагала, что этот день не испортится сильнее.
- Что случилось? Как я сюда попала? - задала она два наиглупейших вопроса. Но девушке хотелось услышать не очевидные факты, а логичные причины своего плачевного состояния и унизительные подробности. Например, Лере не терпелось выяснить, каким образом она была доставлена в медицинский пункт "Меркурия" и кем уложена на кушетку.
Над девушкой склонился Володаров Владимир Николаевич, пятидесяти пятилетний медик с коротко стриженной проседью и измождённым лицом, полжизни прослуживший "Аквамарину" верой и правдой, и обернул вокруг её левого локтя манжету от электронного тонометра, приговаривая, точно и не расслышав заданных вопросов:
- Что ж ты, такая молоденькая, а себя совсем не бережёшь? То ли экология вконец испортилась, то ли молодёжь безбашенная пошла... В наше время все как заведённые носились. А сейчас один раз не доешь, уже в обмороке.