— Хорошо, что ты приехала. Ты сумеешь лучше меня подготовить бабушку. Дело в том, Катя, я скоро ухожу на фронт…
— Постой, постой, тебе даже до шестнадцати еще далеко! Нет, я не понимаю, — Катя вцепилась ему в рукав и держала. — Тут что-то не так!
— Так, Катенька, так. Политрук говорит, что я стреляю, как бог. Возможно, на передовую нас не пошлют, на худой конец будем обслуживать тылы. Но там уже прифронтовая полоса, Катя, а не наш зачарованный городок!
— И Виктор уходит?
— Нет. Отец его хлопочет, из-за глаз, что ли… Не знаю! А какое, собственно, он имеет ко мне отношение? Почему ты спрашиваешь о нем?
— Да хотя бы потому, что он старше тебя.
Славе пора было возвращаться к своим воинским долам, и брат с сестрой расстались, недовольные друг другом.
На двери дома висел замок, и, как ни странно, эта неудача обрадовала Катю; надо было самой утвердиться в какой-то определенной мысли насчет Славы, прежде чем тревожить бабушку.
Соседка крикнула в форточку:
— Заходи к нам, твои в булочную ушли!
Валентина Степановна была не одна: в красном углу за столом под портретом Ворошилова на коне, держа на растопыренных пальцах блюдечко, сидел сам глава семьи.
— Да мы никак в одной электричке сюда ехали, — проговорил он, свободной рукой приглашая сесть.
Катя села и принялась выкладывать свои горести о Славе, хотя здесь, кажется, все уже знали о нем.
— Снайпер он у вас, — вздохнув, неопределенно протянул Григорий Петрович. — А у нашего Виктора глаза от книг сдавать стали. Зачитался малый! Очки ему выписывают от большой близорукости.
— Отца у Славки нет, похлопотать некому, оттого и посылают, — видя расстроенное лицо Кати, брякнула, не выдержав, Валентина Степановна, пренебрегая сердитыми знаками мужа. — Может, ты, Петрович, за парнишку словцо замолвишь?
— Нет, вы видели такую малахольную? — прорычал старший Лунин, резким движением отодвигая от себя стакан на блюдечке. — Сама на сына наговаривает. Ни за что ни про что в беду с ней попадешь! На завод Виктора требуют, он курсы электриков закончил. Там он нужнее…
Катя встала, не желая ввязываться в семейную перебранку. Из окна, очень кстати, было видно, как Аграфена Егоровна за ручку с Наденькой, одетой в вишневое пальтецо и белую шапочку, подходили к калитке палисадника.
Глава 9
Виктору Лунину не долго пришлось работать на заводе у станков, где его не особенно устраивали вечерняя и, главное, ночная смены. Днем не уснешь, как следует, а потом вечером даже книгу раскрыть нет мочи. Конечно, со временем он, наверно, привык бы, как все привыкают, а тут такой случай.
На предвыборном цеховом комсомольском собрании Виктор попросил слово и выступил с критикой недостатков работы комсомольского бюро. Начал он с оговорки, что он-де в почетном рабочем коллективе без году неделя, но на свежий глаз, как говорится, виднее…
Красноречия Виктору не занимать, а наблюдения его были правильные и предложения дельные. Присутствующий на собрании инструктор райкома комсомола смотрел на него и слушал с удовольствием. Парень бравый, умница, отец работает здесь же на заводе — прямо рабочая династия! — и посоветовал выдвинуть Лунина не в члены цехового бюро, как хотели, а в заводской комитет комсомола.
Через две недели после памятного собрания Виктор распрощался с цехом. Он и ликовал в душе, и чуточку огорчался: он был заместителем, а секретарем хотя бы парень, так нет — девушка, и до того не видная. Виктор мысленно поморщился, окидывая взглядом фигуру Лиды.
«Влюбится, чего доброго, в меня, не расхлебаешь истории…» И он решил держаться с ней в строго официальных рамках.
— Виктор Лунин.
— Лида Нечаева.
— Здравствуйте, товарищ Лида, значит, нам работать вместе. — Он сел за свой стол спиной к окну. Затем встал и выглянул в него. Трамвайный путь, жилые корпуса, люди на тротуарах выглядели со второго этажа совсем по-иному, нежели с первого, в цехе. Он был как бы вознесен над ними, — так символически воспринял Виктор свое переселение наверх.
Отец дома чуть было не задушил сына в объятиях.
— Я знал, я с детства предсказывал тебе большое плавание. В девятнадцать лет секретарь комитета огромнейшего завода!
— Не секретарь, папа, а заместитель.
— Все равно, не велика разница. Мечи, мать, на стол все довоенные припасы. У нас в доме праздник!
Ночью он шепотом растолковывал жене преимущества Витенькиной работы: сегодня замсекретаря комитета, завтра — секретарь. А там и до парткома рукой подать!