«Просто была нелетная погода…»
Часам к десяти сквозь замаскированные фонари крыши и окна стали проникать лучи редкого в это время солнца.
— Ох, никак ждать гостей! — пробормотала тетя Лиза, поправляя на могучем плече лямку противогаза.
Воздушную тревогу на заводе объявляли сиреной — басовитой, низкой.
Сирену подавали лишь в тех случаях, когда непосредственная опасность нависала над заводом. Тогда работа приостанавливалась и все, кроме дежурных, обязаны были уходить из цехов.
— Тревога! — крикнули за спиной Кати, за мгновение до того, как она услыхала рев сирены. — Эх, нелегкая их принесла, работать не дают…
В проходах между станками уже бежали люди в распахнутые пожарниками двери, бежали во двор и на сквер, где были выстроены укрытия.
— Давай, Катюша, в бомбоубежище, быстро!
Нина видела, как Катя только что заправила новое кольцо и поняла, что ей жаль останавливать на ходу станок, выводить из строя резцы. Оттолкнув ее, Нина сама нажала кнопку выключения: мотор взвыл, заскрежетали резцы по металлу.
«Черт с ними, человеческая жизнь дороже любых резцов!» — пронеслось у Нины в мыслях.
Они бросились было друг к другу то ли обняться, то ли пожать руки, но широкая, зловещая тень от крыльев бомбардировщика, что пронеслась над стеклянной крышей, напугала их и отбросила в разные стороны.
— Счастливо продежурить, Ниночка, тебе и тете Лизе, — крикнула впопыхах Катя.
На улице большое зарево пожара поднималось за домами. Несмолкаемо стреляли зенитки, свистел воздух, и чем-то горячим пахнуло в лицо Кати.
На какую-то долю секунды она приостановилась, плохо соображая, куда бежать дальше, но чья-то рука увлекла ее за собой.
В щели было темно, душно. Катя на ощупь пристроилась на скамейке, прислушиваясь, что делается наверху.
— Должно быть, прорвалось немало, — прошептал рядом знакомый женский голос, и тотчас глухой удар потряс землю. Посыпался песок с потолка, и лампочка качалась и качалась, пока кто-то не догадался остановить ее.
— Товарищи, похоже, прямое попадание в завод, — взволнованно крикнул пожилой мастер, затем властно, с командирскими нотками: — Мужчин попрошу за мной!
В бомбоубежище в одну минуту поредело, и от этого стало страшно: засыплет тут, как в братской могиле! Катя пересела поближе к выходу. На улице все еще стреляли, но уже с промежутками. И вдруг снова застучало, загрохотало, но Екатерина была уже снаружи и бежала в сторону завода. Теперь, наверно, все равно — что поворачивать назад, что бежать до цели. У тех ворот, из которых она несколько минут назад выскочила из цеха, виднелось множество народа.
«Неужели несчастье, неужели несчастье?» — со страхом думала Катя, подсознательно чувствуя уже, что да! Черная тень самолета недаром закрывала небо над их станками…
— Что случилось, с кем? Да говорите же наконец! — с трудом выговорила Катя, добежав до ворот.
На нее не смотрели, от нее отворачивались, признав в ней подругу Нины Поляковой.
— «Скорая помощь» увезла твою подружку, ногу осколком оторвало, — сказал пожилой рабочий. — Изуродовали девчушку, сволочи! — желчно добавил он, надевая на голову шапку.
— Господи, помоги нам, покарай их, господи! — упав на колени вдруг исступленно заголосила тетя Лиза, ударяя себя в грудь. Одежда ее была вся покрыта известкой, лицо почернело и постарело сразу лет на десять.
— Встань, что ты… встань, не нужно! — закричала Катя и стала тянуть ее за руку.
Тетя Лиза покорно поднялась, поцеловала Катю в волосы.
— Ну что ж, пошли… работать пошли, — оглядывая вокруг себя столпившихся людей, проговорила она.
В цехе бомбой разрушило контору и воздушной волной отбросило в сторону железобетонную лестницу, что вела наверх. Пять станков на участке мастера Вагоновой требовали неотложного ремонта.
Тетя Лиза, позабыв умыть лицо, немедленно пустилась в хлопоты.
Виктор Лунин не появлялся, говорили, что он часа за полтора до тревоги поехал встречать на вокзал какую-то фронтовую делегацию.
— Да, сыграли, называется, свадебку, — говорили сочувственно в цехе, — сколько молодых гибнет… А им бы жить да жить!
На Виктора было жалко смотреть, когда он, не помня себя, примчался в цех. С ним случилась настоящая истерика, как только кто-то показал ему развороченный пол, где подняли Нину. Глядя на него, многие женщины заплакали в голос и запричитали.
Распорядительная тетя Лиза, над которой молоденькие дурехи-станочницы иногда втихомолку подсмеивались, быстро навела порядок и тут: Лунина отправила в медпункт выпить валерьянки, остальным велела разойтись.